— Какую?

Услышав этот вопрос от Эрисин, прорицательница даже подавилась, а потом рассмеялась своим страшным хриплым, кашляющим смехом.

— Какую? Ха-ха-ха! Какую! И ты ещё спрашиваешь! — Тяжело кряхтя, женщина поднялась на негнущихся ногах и гордо выпрямившись произнесла с явным наслаждением, — Такую, за которую любому эльфу уши укоротят, а грязнокровке вроде меня на всю жизнь запретят являться соплеменникам. Горькую, страшную, но от того не менее неотвратимую. Грядёт день, когда от эльфийского рода останутся жалкие ошмётки и даже красавец Алдуин перестанет кипеть прежней жизнью. Весь Эвенор наводнят те, кто во всём слабее нас, но куда достойнее этих земель чем любой из детей Лантишан. Другие боги придут в Эвенор, и совсем другие короли будут править тут от сих и до скончания веков. Вот что я сказала Эвандоэле, и вот за что была отправлена в вечное изгнание.

Тишина воцарилась в пещере и только треск поленьев в костре, да тихий шёпот ветра в кронах деревьев снаружи наполняли её.

— Кхе-кхе, — вдруг прервала её Эрисин, — это всё понятно. Мы уже слышали об этом вашем предсказании, но ведь всё случится ещё нескоро, так?

Лицо прорицательницы вытянулось в удивлении. Та недовольно поморщилась, а после широко улыбнулась, продемонстрировав ряд тёмных зубов.

— Твоя правда. Уж не волнуйся, на своём веку тебе этого не застать, красавица.

— Ну вот и славно! — обрадовалась девушка, — А мы пришли узнать, не соблаговолите ли вы...

— Тпру! — Крикнула ей женщина словно лошади и тут же рассмеялась своей неказистой шутке. — Раз ты своими ногами сюда пришла, то уж всяко знаешь к кому. Хотя чего уж там, мне и без моего дара прекрасно видно, зачем двум молодым эльфийкам видеться среди ночи с такой грудой ветоши, как я. Что, не терпится суженным в глаза заглянуть, а? — рассмеялась она, игриво подмигнув.

— Если вы считаете, что мы тут для вашего увеселения, то приятного изгнания. Извините, что потревожили ваш вечный покой! — Перекрикивая смех прорицательницы, обратилась к ней Нера и, взяв подругу под руку, потащила её к выходу из пещеры, гневно шепча на ухо: — Я же говорила тебе, что лучше самим руны бросить, чем с этой сумасшедшей встречи искать!

— Постойте! — крикнула им вдогонку женщина и в голосе её будто бы послышалась мольба, — Не уходите так быстро… я, может, была с вами слишком уж груба. Но это только потому, что мне так редко встречается чья-то доброта, что я отвыкла от неё.

Эльфийки переглянулись и обернулись к ней, женщина подошла к ним ближе и стояла, заламывая руки и переступая с ноги на ногу. В измождённых чертах её лица и правда читалось сожаление и даже страх. Того, что незваные гости действительно возьмут и покинут её так скоро.

— Ты, — обрадовалась их задержке женщина и спешно подошла к Эрисин. Та, испугавшись такой прыти от безумной аданы, даже руку одёрнула, но затем нерешительно протянула её ей обратно. Взяв ладонь эльфийки в свою грязную паучью лапу с длинными чёрными ногтями, она невесомо провела заскорузлыми пальцами по нежной жемчужной коже и перевернула руку девушки ладонью вверх. — Ммм…

— Что? — не на шутку испугалась Эрисин.

— Милая девочка… эхх-э…

— Ну не молчите же! — начала выходить из себя Нерандиль, решив, что прорицательница не наглумилась над ними вдоволь, и вернула их только для того, чтобы ранить ещё больнее.

— Тс-с-с! О тебе, дерзкая девчонка, позже скажу. А сейчас о подруге твоей будет моя речь.

Сказав это, она вдруг встрепенулась и откинула голову назад. Глаза прорицательницы закатились, явив молочно-белые белки, а сама она затряслась и страшно раззявила рот, захрипев, словно от нарастающего удушья. Эрисин испуганно оглянулась на подругу, но своей руки не одёрнула. Видно, получить предсказание ей хотелось куда больше, чем сбежать отсюда обратно, к родному дому да в тёплую постель.