Но едва взглянув на подругу, Нерандиль тут же позабыла о своём раздражении. В свете луны волосы Эрисин отражали свет, словно волны тёмной реки, а на бледном лице эльфийки застыло выражение искреннего беспокойства. Разве же она сама не боялась встретиться с аданой… и узнать свою судьбу?

— Уф наййе… и ты веришь в эти глупые суеверия? Полночь — время духов и умертвий... у-уу! Ну, что ты как маленькая?

Сказала с укором и бодро пошла вперёд по еле заметной тропинке, раздвигая длинной стрелой, вытащенной из колчана для этих целей, пушистые папоротниковые лапы.

— Не маленькая я. — Настырно фыркнула эльфийка, но нагнав подругу, снова принялась за своё. — И с чего ты взяла, что мы её найдём, а? Может, эту сумасшедшую уже давно лесные коты задрали… — вдруг позади девушек с ветки резко вспорхнула большая хищная птица, заставившая их тут же прильнуть к земле, ловко скрывшись в густом подлеске. — … или медведь. — Едва уловимым шёпотом закончила она.

— Пффф, Эрисин, ну какой медведь здесь? — усмехнулась Нера, смело поднявшись первой. Но стрелу с тетивы всё же не сняла. — Это тебе не Чернолесье. Тут, упаси Лантишан, разве что на бешеных ежей можно наткнуться.

— А волки? — настойчиво поддела её подруга. — Бермендиль вчера говорил, что видел целую стаю под холмом у старого дуба!

— А ты и уши развесила. Бермендиль это, Бермендиль то... Что, небось думаешь, что он твой истинный, твой ишааль?

Нера даже не оборачиваясь ощутила, как сильно девушка смутилась от этих слов. Эрисин, в отличие от неё, ещё не отметила свой десятый Фелиамэль Лантишан, праздник совершеннолетия, а потому не могла увидеть суженого ни в одном из эльфов. Но всем, имевшим зрение в их общине, и без всяких слов было ясно, что маленькая темноволосая эльфийка неровно дышала к высокому статному голубоглазому охотнику, с белокурыми волосами ниже плеч, тоже ещё не встретившему свою единственную.

— А что, если нет? Вон, Кирани тоже на него заглядывается. И ей тоже скоро отмечать десятый Филиамэль.

— Нет, только не Кирани! — яростно воскликнула Эрисин, позабыв все свои страхи про волков и диких котов. — Если она его… я ей все её волосёнки жиденькие оборву!

— Уф наййе! — рассмеялась Нера, — Ну, оборвёшь. Да только если он её ишааль, она ему и лысой милее тебя будет. — Сказала быстро и, хохоча, побежала вперёд по тропке, чудом увернувшись от маленьких, но метких кулачков подруги.

— Вот увидишь, — уверенно сказала Эрисин, наконец догнав её у оврага, за которым начиналась старая часть Аскодского леса. Та, в которую юным эльфийкам нельзя было заходить даже при свете дня, а уж в тёмную полночь и подавно. — Она скажет, что Бермендиль мой суженый. По-другому и быть не может. А вот тебе напророчит какого-нибудь барсука или юдоль озёрную! Вот тогда будешь знать, как надо мной насмехаться!

— Ой-ой! — шутливо испугалась Нера и, присев на корточки, смело скатилась на дно оврага по пологой стороне. Сказала уже оттуда, призывно махнув рукой осторожной подруге, — Уж лучше молчаливый барсук, чем напыщенный лопоухий олух, у которого только и разговоров, что о том, какой он могучий и меткий охотник, и все звери в округе за сердца хватаются, едва его почуя. Ага! От смеха! Потому что Бермендиль твой только хвалиться и горазд, а сам даже тетиву нормально натянуть не может!

— Ах ты! — возмущённо пискнула Эрисин и, гневно поджав губы, скатилась вслед за шутницей, готовая прямо сейчас отстоять доброе имя своего возлюбленного. — Погоди, ты у меня сейчас за каждое гадкое словечко о нём на орехи получишь!