— Почему у тебя настроение так резко изменилось? — нахмурив брови, Лешка берет мое лицо горячими ладонями.

— Голова разболелась.

Убираю руки в карманы, чтобы не видно было, как они дрожат.

— Если плохо себя чувствуешь, то конечно. Домчу тебя домой с ветерком.

Мы быстро идем к машине, не оглядываясь. Садимся и резко срываемся с места. Только теперь я могу выдохнуть с облегчением.

— Почему мы остановились? — непонимающе смотрю в окно.

— Сейчас вернусь, — обежав машину, он заходит в аптеку, а через пару минут выходит с пакетом.

— Держи, — протягивает мне его. — Обезболивающее, жаропонижающее. Хотя температуры у тебя нет, — и чтобы точно убедиться, трогает мой лоб. — Ну, на всякий случай пусть будет. А еще витаминки и гематогенка.

Я настолько не привыкла к мужской заботе, что готова расплакаться, глядя на упаковки с таблетками.

Пока паркуемся у моего подъезда, мысленно прокручиваю в голове прощальные фразы. Дышу через силу.

— Спасибо за вечер и что подвез, — снимаю футболку, отдаю ее владельцу. Берусь за ручку двери, не глядя Лешке в глаза. Мои движения быстрые, рваные.

— Стой, ты что, вот так просто уйдешь? — тормозит меня, касается руки, запуская волну трепетных мурашек.

— Мы не должны больше общаться, — смотрю в лобовое, закусываю губу от волнения.

— Если ты переживаешь из-за работы, то я что-нибудь придумаю, — выключает музыку. В салоне становится невыносимо тихо.

— Дело не только в ней. У меня отношения с другим мужчиной, — говорю на выдохе и с замиранием сердца жду взрыва эмоций. Проходит секунда, вторая, но ничего не происходит.

— Посмотри на меня, — мягкий голос нарушает тишину.

Я набираюсь смелости и поворачиваюсь к нему. Наши глаза встречаются. Зависаю, глядя в них. Ни капли злости или агрессии, даже скрытой. Для меня странно. Не привыкла я к такому.

— Что видишь? — смотрит так, что кожу кипятком шпарит.

— Ничего, — каждое слово через силу.

— А я вижу врушку. Очень красивую маленькую врушку.

Леша запускает ладонь в мои волосы, притягивает к себе. Наши лбы соприкасаются. Меня разрывает на куски от отчаяния и невозможности наших отношений.

— Мы вместе восемь лет, — выдыхаю ему в губы.

Зажмуривается, хмурит брови, словно ему физически больно.

— И где он, твой мужчина? Что-то в твоей квартире я его не заметил.

— Мы живем раздельно. У нас гостевой брак, он часто в командировках бывает. Я его очень сильно люблю, — мне кости выламывает от лжи, но я должна так говорить.

— А что же ты, любящая гостевая жена, со мной время проводишь? Или, пока муж в командировке, ты заскучала? Как говорится, муж в Тверь, жена в дверь?

— Именно так. Но я вовремя очнулась. У нас с мужем долгие прочные отношения. А ты так, легкое увлечение. Любая бы повелась. Красивое тело, смазливая мордашка. Но всерьез я тебя не воспринимаю, — смотрю куда угодно, лишь бы не в глаза Алексею. Мне больно от своих слов, больно, что ему гадости говорю. Он их не заслуживает.

Я вжимаю голову в плечи, жду в ответ, что вышвырнет меня из машины, оскорбит, предъявит претензии из-за потраченного на меня времени.

Но вместо этого я получаю еще более странную реакцию. Громкий гогот разносится по машине.

— То есть ты хочешь сказать, что как шлюха с одного мужика на другого прыгаешь?

Молча киваю, потому что в горле ком застревает и не дает произнести ни слова. Наши вселенные параллельны и пересеклись по какой-то чудовищной ошибке.

— Врешь ты все. Я бы в шлюху никогда не влюбился. Таких девчонок за версту чую. Так что не отвертишься, Васаби. Придется тебе терпеть мои ухаживания.