— Разобрались, говоришь?

Киваю снова. Чувствуя, что каждое мое слово он разбирает на атомы и знает какое из них вранье.

Кажется лучше помалкивать в его присутствии.

— Так быстро простила этого охламона? — не отстает дотошный командир.

— Товарищ полковник, вы не поймите неправильно, — встревает Виталя. — У нас ведь с женой до этого всего разлад был. Чуть не развелись. Вот я и позволил себе вольность.

— Разлад? — хмыкает Хасанов. — А жена твоя в курсе разлада была?

— Ну конечно! — слишком быстро отвечает мой уже почти бывший муж.

— А че ж она мне телефон оборвала, с ног сбилась, пока искала тебя, придурка. Раз у вас разлад.

— Да откуда ж мне было знать, что она так моей пропажи испугается, что все простит и примчится, — пожимает плечами козел.

— Ах вот оно что? — ухмыляется полковник.

По лицу вижу, что он не верит нам обоим. И будто издеваясь строго переспрашивает:

— Значит правда простила?

— Мгм, — выдавливаю, пряча взгляд.

— Это после того, как ты его лопатой отходила? Или до? — уточняет вдруг.

Напрягаюсь.

Значит они все видели.

— За это она тоже уже извинилась, — Виталик тычет меня пальцем в бок. — Скажи, зай?

Киваю как болванчик, а сама исподтишка кабинет изучаю. На предмет того, чем я теперь потыкаю своего «заю».

— Выходит сам изменил, а извиняться жену заставил? — включается в разговор командир госпиталя. — Хорош, Зорин.

— Ну не совсем так, — оправдывается мой муженек. — Мы с Настюхой договорились, что я после госпиталя домой приеду, с вашего позволения. И мы поговорим по душам.

— Ага, значит отпуск захотел? За счет жены? — выкупает его ложь начальник госпиталя.

— Нет конечно, — спохватывается Виталя. — Это просто к слову пришлось… — он продолжает что-то оправдываться.

А Хасанов все меня взглядом таранит. Будто ждет чего-то.

Чего, интересно?

Чистосердечного?

Или знает, какое представление я задумала?

Если знает, то мне хана.

— Рад, что вы разобрались, — наконец говорит полковник, прерывая их диалог. — Тогда можешь проводить жену за забор.

Виталик уже было хочет схватить меня за локоть. Но я отшатываюсь ближе к командирам:

— А можно мне… в-водички… — дрожу вся. — В горле пересохло.

Хасанов кивает, подходит к столу, здоровой рукой наливает в граненый стакан какой-то жидкости из графина. А я замечаю пистолет у него за поясом и план созревает сам собой.

Командир шагает ко мне:

— Выпейте. Это будет получше водички.

Благодарно киваю.

Забираю из его рук стакан. Пальцы дрожат. И я вижу, что полковник это тоже видит.

И не отходит.

Будто знает, что он-то мне сейчас и нужен. Что я не просто так попросила его.

Делаю пару обжигающих глотков, протягиваю стакан командиру, и как только он принимает его, выхватываю у него из-за пояса пистолет и поворачиваюсь к Виталику:

— Щас я тебя в п-пожизненный отпуск отправлю, урод!

6. Глава 6. Настя

Виталик на меня глаза выпучивает:

— Насть, ты гонишь? — с гонором. — Положи на место.

— Положу непременно, — цежу я зло, но руки дрожат, а в глазах слезы стоят. — Только сначала тебя скотину воспитаю!

— Да ладно тебе, Настюх, пошутила и хватит, ну? — он бросает нервозные взгляды мне за спину, и все же руки медленно поднимает: — Ты же все равно этими игрушками пользоваться не умеешь. Верни ствол полковнику, а? Пока не поранилась.

— За меня больше не волнуйся, — рычу я. — Лучше о себе подумай.

— Настя, угомонись, говорю, — шипит мой почти бывший муж. — По-хорошему. Ты хоть понимаешь, какие нас всех проблемы из-за тебя ждут?

— Тебя не ждут! — дергаю в руках пистолет, пытаясь усмирить гада, а сама захлебываюсь слезами. — Я тебя убью просто! И избавлю от всех проблем, сволочь!