Я делаю шаг вперёд, чтобы наконец сбежать от этого позора как можно дальше, как вдруг кто-то резко одёргивает меня за локоть.

Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со своим неверным мужем:

— Давай поговорим, — говорит как ни в чем не бывало, будто светскую беседу предлагает.

— НЕ. О. ЧЕМ, — чеканю каждую букву. — Все, что надо — я увидела. Вместо тысячи слов!

— Насть, да не глупи, ну! — одергивает меня будто. — Это же глупость полная! Ты пойми: я чудом выжил на том задании! А тут эта деваха вешаться на меня начала… Ну я и не удержался. Я ж мужик. А тебя рядом нет!

— Я здесь! — цежу сквозь зубы, чувствуя, как внутри меня нарастает болезненная ярость.

— Ну я ж не знал, что ты приедешь! — он разводит руками, изображая невинность.

Чем еще сильнее меня бесит:

— Потому что за эти дни ты ни разу даже не вспомнил обо мне, чтобы позвонить и сказать, что живой!

— Так у меня ж телефон того… потерялся, — будто это оправдание. — С чего я тебе звонить должен был?

Я не верю своим ушам.

От изумления даже злость на секунду отступает. Смотрю на него, сощурив глаза от ярости:

— Ты реально такой идиот или прикидываешься? — уточняю на всякий случай, хотя уже и без слов все ясно. — Значит, у меня хватило мозгов, чтобы звонить в госпиталь, оборвать все телефоны комендатуры, достать твоего полковника настолько, что он меня уже по голосу узнавать начал! А ты даже не додумался у кого-то телефон взять, чтобы позвонить мне и сказать, что живой?! Сволочь ты просто!

— Ну так я номера твоего не помню же, — пожимает плечами, чем окончательно выводит меня из себя.

Я-то его номер заучила как молитву, наизусть. А так же номер госпиталя и полковника заодно.

А этот урод…

— Мог бы у командира своего спросить, — шиплю я, осознавая, насколько теперь уже бесполезно что-либо объяснять.

Он мог бы много чего сделать.

Если бы хотел.

Но, очевидно, все это было нужно только мне. Наши отношения, наша семья.

Ему плевать.

Как я могла так сильно ошибиться? Как могла быть настолько наивной и слепой?

— Но тебе же было некогда этим заниматься, — продолжаю. — Ты медсестер трахал! — голос срывается на крик.

Виталик хватает меня за локоть и с силой затаскивает за угол здания, прибивая меня спиной к стене, у которой свалены какая-то дворовая утварь:

— Да тише ты! — шипит Виталя, воровато оглядываясь по сторонам. — Поистерила немного и хватит. Нет бы радоваться, что муж живой и невредимый остался, а ты тут скандалы устраиваешь по пустякам, позоришь меня!

— П-позорю? — выдыхаю я, совершенно не веря своим ушам. — Так это я тебя позорю?!

— Конечно! — он выглядит так, будто и впрямь в это искренне верит. — Притащилась на закрытый объект, командира моего дернула, ко мне в такой неподходящий момент привела его. Ты хоть понимаешь, кто такой этот Хасанов? Да он же меня на куски порвет!

Он еще смеет делать вид, что злится. Очевидно решил, что лучшая защита, это нападение.

Ну это ты конечно поспешил с выводами, дорогой!

— Вот и славно, — отрезаю я. — Пусть рвет! Плевать мне и на тебя, и на твоего этого Хасанова! — выплевываю с презрением.

— А вот ему на тебя — не плевать, — он скалится, выдавая поганую натуру. — Сказал, если я твое прощение не получу, он меня к штрафникам отправит. Мол за то, что я задание провалил. А я же только договорился с ним, чтобы всё оформили в лучшем виде. А тут ты…

Стою в немом шоке.

Каждое его слово убивает во мне остатки той наивной, верящей в любовь Настеньки, которой я была еще сегодня утром, трясясь в раздолбанном уазике к «любимому».

Но одновременно с этим во мне просыпается совершенно другая личность...