Надеюсь он отходит этого урода хорошенько, чтобы у него больше и в мыслях не было ко мне лезть.

Насчет фоток: сильно я сомневаюсь, что Виталик и правда станет заниматься «зачисткой». Скорее будет просто молиться, чтобы они больше никогда не попали в поле зрения вышестоящего руководства. А может даже рассылку какую сделает, чтобы не распространяли больше. И на том закончит.

И мне страшно делается от того, сколько людей мой позор видели. И сколько еще может увидеть?

Выходит ведь, что даже если это перестанет разрастаться, то все равно у кого-то мои фотки останутся. А как говорится «интернет помнит все».

Ну скотина…

Мало тебе было гулять от меня. Так ты еще и меня саму опозорил, будто я шалава какая-то.

Всхлипываю, быстро шагая по гравийной дороге, подальше от проклятого госпиталя.

Нужно просто сбежать отсюда. Подальше.

И не вспоминать больше.

На развод подам сегодня же. Слышала, что через интернет можно.

Сейчас бы только ночлег найти. Вечереет все-таки, и сегодня я вряд ли машину в сторону дома найду. Тут это не слишком частая роскошь. К тому же я слышала, что ночью вообще лучше не ездить, от греха подальше.

Так что надо найти, где переночевать. Там же может насчет машины узнаю на завтра. Успокоюсь, глядишь. На развод подам. И… забуду этот день как страшный сон.

Ежусь будто от холода, хотя пока солнце еще не до конца село на улице довольно сносно. Должно быть просто нервное. Но я все же кутаюсь в свою джинсовку, и пытаюсь не плакать, чтобы не выглядеть жалкой, когда добреду хоть до какой-нибудь цивилизации.

Госпиталь тут организовали на отшибе, и вокруг только заброшенные, сильно потасканные здания, с отпечатками недавнего боя.

Мне от этого не по себе и я нервно оглядываюсь на солнце, скрывающееся за горизонтом. Знать бы хоть, что я иду в верном направлении, может и не было бы так беспокойно.

Успокаивает только то, что я точно знаю, что жизнь в этом городке точно осталась, потому что по пути сюда водитель заезжал в магазин, и еще в пару мест по своим делам, и я даже удивилась насколько тут местами оживленно. Осталось найти, где это было.

Но мы ведь точно подъехали с этой стороны, значит я, по крайней мере, иду в нужном направлении. Надеюсь.

Дура просто.

Бездумно бросилась за мужем, едва узнала адрес госпиталя. И даже о самой себе не подумала. Добиралась сюда — себя не помня. А как обратно собиралась?

Не до того мне было. Хотела только узнать, что он жив.

А теперь иду, и жалею, что пистолет оказался не заряжен…

Солнце слишком быстро прячется за горизонтом. А я пока даже ни одного светлого окна не увидела.

Хотя, что там светлого, тут и целые-то роскошь.

С фонарями примерно такая же история. Они как бы есть, но явно загораться не собираются.

Мне страшно. Но не многим страшнее, чем от того, что сделал со мной муж. С кем я жила все это время? Он просто моральный урод и псих, к тому же.

Это же надо, так клянчил у меня эти фотографии. Теперь даже вспоминать противно.

Он ведь не только уговаривал меня по-хорошему, но и давил на то, что я выходит не люблю его, раз отказываюсь.

И я повелась. Ведь не привыкла мужу отказывать…

Там такое позорище.

В белье откровенном. И без. Там где я только руками прикрываюсь. Или и вовсе волосами распущенными.

Были конечно и поскромнее, где я в халатике хотя бы. Типа плечико спущено, или полы слегка распахнуты.

А самое целомудренное, это где я в платье-сорочке шелковом сфоткалась. С этого я начинала свои пробы фотосессий для мужа. Мне казалось это так откровенно: как оно облегает меня, как заметно выделяются соски под тонкой тканью, да еще и разрез там был довольно смелый для меня.