Чего нельзя было сказать о моем муже. Он казался паршивой овцой в этом стаде. Поэтому ему я и досталась.

— Сира…

— Я хочу побыть одна.

— Хорошо, сира, — Агата кивнула и шикнула на довольную Розарию. — Мы вернемся через два часа с ужином. Не волнуйтесь, вас никто не побеспокоит.

Оставив меня возле столика с дымящимися благовониями, девушки поспешили исполнить мою просьбу. Я проводила их взглядом и с облегчением вздохнула, когда, сделав все дела и оставив на софе простое платье, Агата и Розария вышли. Наконец, вокруг воцарилась тишина. Одна.

— Проклятье!

Я завела руки за спину и дернула шнуровку. Верхнее тяжелое платье буквально срывала, с нижним было легче. Когда на мне осталась тонкая рубашка, похожая на длинный пеньюар как оторочкой, так и тканью, вздохнула с облегчением. Носить на себе с десяток килограммов — удовольствие малоприятное.

Оттолкнула ногой одежду и передернулась. От меня жутко пахло дымом и маслами, которыми поливали дрова. Будь моя воля, сожгла бы свое свадебное платье. Ему дорога на костер.

Оглядевшись, решилась подойти к окну. Отодвинула тяжелые портьеры и выглянула на улицу. Поместье генерала спряталось на берегу горной реки. С одной стороны темнела толща камня, с другой — зеленью рассыпался еловый лес. Все драконы падки на горы.

Высокий забор прятал скупой на цветы двор. Выглядело аскетично: дорожки из серого гравия, дикие кусты и густой газон, который ни разу не стригли. А у Кассиуса все в розах утопало. Не могла не сравнивать как двух мужчин, так и их дома. Да и образца у меня другого не было.

— Что ты там хочешь увидеть, жена?

У меня сердце в пятки ушло. Присев, схватилась за портьеру и резко обернулась. Прямо надо мной возвышался Маркус Андор собственной персоной. От него также несло гарью и прогорклым маслом. Все еще блистая парадным мундиром, мужчина сверлил меня недовольным взглядом.

— В этом доме запрещено смотреть в окна?

— Нет, но запрещено отсылать прислугу. Не хочу прослыть неучтивым… — мужчина плотоядно улыбнулся. — Да еще к собственной жене!

Кажется, королевский гонец чуть руки не лишился, когда случайно задел коня генерала Андора. Об этом вся столица гудела, а теперь он о слугах беспокоится?

Вскинув брови, я недоверчиво посмотрела на мужа. Я, конечно, из другого мира, но о подвигах Маркуса Андора наслышана.

— А когда руку гонцу сломали, об учтивости не думали?

— Как-то это неправильно: моя жена знает обо мне больше, чем я о ней. Мы обязательно исправим это за ужином, — мужчина без тени улыбки намекнул на тяжелый разговор. — Не опаздывай. И приведи себя в порядок, от тебя ужасно пахнет. Про платье тоже не забудь, — косым взглядом прошелся по лицу, груди и остановился на моих стройных ногах, которые сорочка никак не скрывала.

Я густо покраснела, чувствуя, как горят уши. Медленно прикрываясь портьерой, отступала к стене. Было гораздо лучше, когда меня и мужа разделяло больше пяти сантиметров. Но у генерала оказалось свое мнение на этот счет. Уперевшись руками в стену, зажал меня и угрожающе навис сверху.

— Никогда… — от низкого хриплого голоса у меня мурашки по телу пошли: Маркус Андор был очень разгневан. — Никогда не ходи по моему дому одна. Не смей отсылать слуг! И не вздумай вести себя так, будто ты тут хозяйка. Будешь делать только то, что я скажу.

— Не то со мной будет то, что случилось с вашей первой женой? Или со второй? Третьей? Сколько их там было?

Лицо мужчины аж перекосилось. Сверкая глазами, он чуть огонь не выдыхал. Я разозлила его не на шутку. Сжал кулаки и потянул на себя портьеры. Те рухнули, чудом не накрыв меня с головой.