– Володь, ты с нами? – удивилась, когда увидела, что муж собирается.

– Конечно! – возмутился он.

– Я не нашла твоего костюма. Его почему–то нет в коробке, ты брал?

– Да, ещё в прошлом году. Я оставил его в родительском доме. Мы катались тогда на лыжах. С Колькой. – неразборчиво проговорил муж, натягивая водолазку.

Я залюбовалась. Как перекатываются его мышцы, как напрягся на минутку пресс, подмигнув мне теми самыми кубиками. Захотелось подойти и расправить тонкую мягкую шерсть. Чтобы всё село, как положено…

– Странно, я не помню такого знаменательного события, чтобы вы с Николаем вместе ходили в лес, зимой, на лыжах… И не переругались с ним там… – проговорила, не сдержавшись, и всё-таки помогла расправить джемпер по плечам. Пахнуло знакомым запахом, и я улыбнулась.

Красивый мужчина – мой муж!

В Измайловский парк от нас ехать всего ничего. Влад отвлечённо смотрел в окно и не бухтел, как обычно, что я неправильно вожу машину. Он был какой-то уж слишком тихий сегодня. Будто думал о чём-то отвлечённом.

Ледяную горку найти несложно. Иди на звук, на радостный гул ребят и не промахнёшься! Мне нравилось, что можно взять в прокат инвентарь и не тащить с собой. Что недалеко расположились палатки с тёплыми напитками и нехитрой снедью для проголодавшихся. Мне вообще в Москве нравилось жить именно удобством городской среды. Всё под рукой всегда. Чисто, комфортно и доступно!

Юрочка ещё маленький, и кататься с большой горки, с препятствиями нам не стоит. Как и не стоит выбирать новомодную ватрушку тоже. Я посмотрела, как летают на санях мальчишки, и… Взяла для нас с сыном обычную ледянку. На ней я полностью контролирую процесс, и мне не страшно.

Мы с Владом вначале обустроились, он вверху, а я внизу и спускали хохочущего сына с горочки. Я ловила и целовала сияющие щёчки, а Юра вырывался и бежал обратно. Вверх. К папке.

А после я усадила сына на колени и поехала с ним вместе на длинной трассе. С поворотами, со снежными брызгами и с нашим совместным смехом.

Влад, поскольку был в джинсах, на такой подвиг не согласился и отправился к павильону за горячим питьём для нас.

Меня, конечно, кольнуло его нежелание кататься с нами. Но это было больше недоумение, чем что-либо ещё. Странно. Штаны на нём тёплые, на горке мы будем недолго… Ну, ему виднее. Устал, наверное. Или чувствует себя неважно.

Сказать по правде, Влад после встречи Нового года, когда он был странно взъерошенный и возбуждённый, уже третий день находился в меланхолии. Был все дни вялым и всё норовил прикорнуть на диване. Устал.

Меня немножко кольнула вина, что я не дала мужу поваляться, а потащила в парк и, съехав очередной раз с горы, я постаралась подрулить в сторону, где стоял Влад. Подскочила на ноги после остановки, отряхивая Юрочку, и нашла глазами мужа.

Володя разговаривал с кем-то по телефону. Он стоял ко мне вполоборота, но у него было такое лицо, что я будто наткнулась на стену.

Стало зябко. Наждаком прополз мороз по позвоночнику. Ветер охладил разгорячённые щёки, и я почувствовала, насколько промокли мои варежки и вспотела спина. Радостные звуки весёлой детворы отошли на второй план. Зато чётко расслышала прозвучавшее мурлыкающим голосом мужа:

– До завтра! – и счастливая улыбка озарила его лицо.

Какая–то чужая молоденькая девчушка прошла опасно близко к Владу. Чуть ли не задевая плечом его руку со стаканчиками напитков. Муж заинтересованно проводил взглядом хрупкую фигурку, дёрнув бровью, повернулся вслед, оценить вид сзади… и увидел меня.

Растрёпанную, в сбившейся шапочке, в мокрых варежках. С ледянкой в одной руке и с ладошкой сына в другой.