- О каком доверии может идти речь, когда жена застает своего голого мужа с двумя голыми шлюхами? – говорю я, а слеза предательски скатывается из левого глаза.

Я с трудом держусь, чтобы не разреветься в голос.

- И снова – это твоя точка зрения, - говорит Глеб. – Мою ты услышать не хочешь.

- Я все видела сама.

- Что ты видела? Как две шлюхи лежат рядом со мной? И только?

- И только? Ты хоть слышишь себя со стороны? По-твоему, этого недостаточно?

- Ты не видела, как я их трахал? Не видела.

Я задыхаюсь от возмущения и сначала даже не знаю, что сказать.

- Ну да, это же просто дружеская ночевка. Они заглянули к тебе на огонек, потому что спать им было негде. А разделись похоже, потому что жарко было, - я возмущена до предела. – Глеб, я не маленькая наивная девочка. Давай ты не будешь делать из меня дуру.

Он хмурится и кривит губу. Видно, как он злится. Только непонятно на кого на меня или на себя. Я не удивлюсь, если окажется, что его злоба все же направлена в мою сторону.

- Ты плохо соображаешь сейчас, - цедит он. – Спишем на состояние аффекта и поговорим, когда ты успокоишься.

Глеб разворачивается и широкими шагами подходит к спальне.

- Так, шмары, а ну быстро оделись и пошли отсюда нахер, - густым басом орет он, заглядывая в дверь.

- Глебушка, ну что ты кричишь? Нам же было так хорошо ночью, - слышу я томный голос одной из девиц.

3. Глава 3

- Какой нахер хорошо?! – отвечает им Глеб. – Какого хрена вы в моей постели забыли вообще?

Я слышу томное мурлыканье. Блондинка бесстыже подходит к Глебу и гладит его по щеке. Он в одних трусах, она в одних трусах, от этого вида меня начинает тошнить. Не могу выносить подобное зрелище. Это настолько отвратительно, что лучше такого никогда не видеть.

- А ты что же, ничего не помнишь? – спрашивает она. – Эта ночь была прекрасной.

Глеб наотмашь отбивает ее руку и грозно смотрит на нее.

- Ой, - блондинка, наконец, замечает меня, но даже не пытается прикрыться.

- Вон из моего дома! – рычит Глеб.

Все происходит так быстро, но я не могу выносить здесь больше и секунды. Быстро иду в комнату дочери и тщательно закрываю за собой дверь. Лишь бы она ничего не слышала.

- Мам, а кто это там с папой? – тут же спрашивает Диана. – И почему он такой злой?

Надежда умирает последней…

Я не знаю, что ответить на такое. Всю свою жизнь она видела в нас примерных родителей, любящих друг друга мужа и жену. Да что уж там, ее жизнь походила на сказку. Ни одной ссоры за пять лет, с тех пор как она родилась.

Всему приходит конец и вот он пришел к нам.

Я подхожу к дочке и сажусь рядом на ее кровать. Она, довольная, играет с новым подарком от папы.

- Это папина коллега по работе, - говорю я, пытаясь проглотить ком в горле.

- Им что негде было переночевать? А папа их приютил, да? Он же у нас добрый, всем помогает. Вот и не прошел мимо, когда другим понадобилась помощь? - сыпет вопросами Диана.

- Именно так, - говорю я, ласково поглаживая ее по голове.

Не нужно ей знать о том, что произошло. Даже не представляю, что с ней будет, когда она узнает, что мама с папой расходятся. Это будет огромный удар для нее. Но жить так дальше я не смогу. Как можно простить такое Глебу?

Семья строится на доверии и взаимном уважении, а здесь ни о чем из этого уже и речи идти не может.

С другой стороны, семья должна быть полноценной. Глеб любит Диану. И она его тоже. У них какая-то неведомая ментальная связь, они понимают друг друга с полуслова. Иногда вообще без слов. Я порой даже завидую их отношениям.

Не знаю…

Не понимаю пока, что делать. Семью рушить не хочется, но и спать в этой постели дальше вместе с этим мужчиной я не смогу. Как раньше уже не будет, это точно.