Я прижала к губам кулак, пытаясь усмирить желудок, а потом последовала её совету, раздумывая о том: стыдно ли плакать при ней.

- Если хочешь, могу уйти, - внезапно предложила, будто чувствуя мои сомнения.

- Это твой дом, - запротестовала я.

- И это не значит, что стану лезть к тебе в душу, если ты меня не попросишь.

- Спасибо, - моя ладонь накрыла её руку, и я благодарно кивнула. Я действительно была признательна ей хотя бы за то, что она не ищет подробностей, что не накинулась на меня с порога с вопросами, что не чувствую от неё злорадства или дежурных фраз: а я же говорила. Что она просто есть здесь и сейчас со своей тарелкой борща и понимающей душой.

- Я же его так люблю, - мои ладони метнулись к лицу, закрывая плачущие глаза. Только ни к чему, она и так видела, что творится внутри меня. Быстро наполнила стопки ещё раз, протягивая снова.

- Лекарство, - оповестила, и я шумно выдула воздух из лёгких через вытянутые трубочкой губы, быстро моргая. Согласно кивнула несколько раз и повторила манипуляцию, еле проталкивая содержимое внутрь. Годовое алкогольное воздержание ради беременности подошло к концу, теперь мне плевать на правила, я сама стану устанавливать их. Нет, я не перестала желать стать матерью, просто сейчас, в моём положении, это такое ненужное и никчёмное желание, потому что у ребёнка должны быть мать и отец. Считайте меня устаревшей, но в моей неполноценной семье всегда чего-то не хватало. Отца. Жаль, что только мне. Ему как раз хватало всего в новой семье, куда он ушёл устраивать своё счастье. А я осталась эгоистично воспитываться в одна с матерью-одиночкой.

Обиды на мать нет, она делала из моего детство счастливое, как только получалось, пока отец спускал на новую семью все имеющиеся доходы.

- Плохо, да? – вздохнула Милка, не зная, как помочь. – Болезнь надо лечить. Если маскировать раны, они всё равно рано или поздно вскроются гнойниками. Мой тебе совет – выплачь всё, что накопилось. Слёзы смоют твою боль, может, сейчас так не кажется, но со временем осознаешь, что это правда.

- Это была Ника, - я решила, что украшу этот торт той самой вишней именно сейчас. Пришло время. Глаза в стол, но потом всё же подняла взгляд, встречаясь с зелёными глазами подруги.

- Ника, - раздумывала Мила над именем, пытаясь понять, кого из нашего окружения так зовут.

- Моя сестра, - решила я облегчить её поиски.

Подруга замерла, перестав моргать, а потом покачала головой, обхватив её руками.

- Это та бедная овечка, которую ты пригрела в своём доме?

Я ответила глазами «Да», сомкнув на мгновение веки.

- Наверное, тут что-то следует сказать, но я пока в шоке, - она потянулась за бутылкой, намереваясь спаивать меня дальше. – За тех, кто никогда не предаст, - наконец, произнесла первый тост, не отводя от меня взгляда, и я поняла, что с ней пройти этот путь будет значительно легче.

4. Глава 4

Наверное, я порывалась плакать ещё несколько раз, а потом хохотала, как сумасшедшая, когда Милка начала припоминать институтские годы.

- И ты такая замерла, - раскрасневшаяся подруга принялась говорить громче обычного, глаза блестели и, кажется, в тот момент она снова переместилась в аудиторию, где мне влепили выговор. – А он спрашивает. Перцева, - изменила она голос на преподавательский, сделав его ниже. – Повтори, что я сейчас сказал. И ты такая, - Милка снова расхохоталась, выдавливая слёзы от смеха из глаз, - Фалос был древнегреческим философом и математиком. Помнишь, как он на тебя посмотрел, - выдохнула смех, пытаясь успокоиться. – А потом поправил.