— Ты предал меня, когда сказал вчера, что я умираю. Забрал телефон и отключил интернет. Ты меня похоронил, а я ещё жива.

Вздох облегчения слетает из уст мужа прямо мне в лицо.

— Это для твоего же блага, Женя.

— Похоронить меня заживо?

— Никто тебя не хоронит…

— Тогда почему мои зимние вещи сложены в мусорные пакеты? — заставляю себя взглянуть на Генриха.

В его глазах смятение.

— Что за чушь?

— Только не говори, что ты не заметил, как пусто стало в гардеробной на первом этаже.

— Ты спускалась?

— Я нашла эти пакеты в кладовке. И да, я всё ещё могу ходить.

Генрих садится на постели. Похоже, что он и правда не в курсе. Последние дни на улице настоящая весна, и вполне возможно, что муж не заглядывал в гардеробную. Вопрос, когда на это решилась Алиса? Может она уже и дату моей смерти запланировала, раз так оборзела? По спине расползаются мурашки. Значит, мы с мужем оба не в курсе происходящего в собственном доме. Но Генрих, увы, мне не союзник больше. Алиса беременна от него, и он ждёт этого ребёнка. — Что же ты молчишь, Генрих?

— Не нагнетай, Женя. Возможно, горничная хотела сдать зимние вещи в химчистку. — Как отстранённо муж заговорил о любовнице!

— Тогда логичнее было бы сдать твои вещи. Я почти никуда не выезжала этой зимой. А в последний раз на лыжах каталась в прошлом году.

— Ну, стало быть, убрала, чтобы одежда не пылилась.

— Ты сам-то себя слышишь?

Генрих приглаживает волосы и встаёт с кровати. Для своего возраста он неплохо сложен, но бочка предательски выпирают. Со спины портят Генриху фигуру только они. Муж поворачивается и чешет слегка отвислый живот. Лично меня не смущают погрешности в фигуре Генриха. До вчерашнего дня я любила его. Наша разница в пять лет абсолютно нормальна. Мы вместе шагнули из молодости в зрелость, я знаю каждую его морщинку, а он мою.

Но неужели молодой девчонке не противно с ним спать? Он же ей годится в отцы. У меня мелькает шальная мысль, что так же травить Алиса может и его. Не сейчас, потом. Да и в отраве ли дело? Ни один анализ не показал ничего подозрительного. Подкупить врачей Алиса точно не в состоянии, а Генрих, мне кажется, не в курсе проделок своей зазнобы. Неужели маленькая ведьма навела порчу на нашу семью?

Я пока сама не могу с точностью это утверждать. Но то, что Алиса не хочет, чтобы Генрих отправил меня в больницу, явно кричит о причастности горничной к моему недугу. Если Алисе нужны наши деньги, то думаю, ей всё равно каким образом их заполучить. Не думаю, что мечта всей её жизни родить в двадцать лет от пятидесятилетнего мужика и насасывать ему каждую ночь, чтобы пробудить желание. Не так уж и стоит у Генриха на неё. Не хочу тешить себя иллюзиями, но меня он сегодня хотел как раньше. Хотя скорее всего изначально пришёл заглаживать вину за вчерашний прокол.

— Ты разрумянилась, Женя, — неожиданно роняет муж. Надевает халат, тот самый, в котором лежал вчера с Алисой и садится ко мне на кровать. В нос бросается приторный запах духов.

— Ты сменил парфюм? — холодно роняю я.

— Нет, — обнюхивает себя Генрих.

Во мне поднимается новая волна ненависти, но я уже контролирую каждое своё слово.

— Тогда скажи горничной, чтобы выкинула ароматизатор из твоего туалета. Слишком бабский запах.

Генрих, как все светлокожие мужчины, краснеет.

— Да, конечно. Спасибо, что сказала… Так что по поводу развода? Сказала сгоряча?

— Никогда больше так не делай.

— Мне было хорошо с тобой сегодня. Прости, что был груб. Хочешь заглажу свою вину?

— Не надо меня гладить.

— Я немного про другое, — улыбается Генрих.