8. Глава 7

Женя

Муж усаживает меня к себе на колени и, улыбнувшись, подносит к моему рту ложку овсяной каши. Аппетита нет, но мне нужны силы. Тем более, что я не прикоснусь к обеду, который подаст мне Алиса. Есть из рук предателя противно, но хотя бы безопасно.

— Вкусно. Ещё хочу, — кладу руку на плечо мужа, пальцами веду по его крепкой, как у быка, шее.

— Ты вся дрожишь, Женя, — скормив мне остатки каши из своей тарелки, муж вытирает мне уголки губ салфеткой. — Давай я отнесу тебя в комнату?

— Мы разве не выпьем вместе кофе? — с удивлением смотрю на заварочный чайник. — Ты же никогда не пил чай по утрам!

— В последнее время нагрузка огромная. Берегу сердце, — Генрих наполняет чашку бледного цвета пойлом и протягивает мне. Может и для мужа у Алисы специальные травки?

— Нет, я хочу воды, — с трудом сдерживаюсь, чтобы не выбить чашку из рук Генриха. В голове засело, что чай из рук Алисы стопроцентное зло. — У нас есть минералка?

— Конечно. На днях привёз несколько упаковок.

— Принеси мне одну в комнату, пожалуйста. В последнее время всё время хочется пить.

— Мне надо ехать, я попрошу Алису, чтобы она принесла тебе бутылку, — Генрих ставит чашку на стол.

— Нет, милый, я хочу упаковку.

Муж с подозрением смотрит на меня.

— Зачем тебе целая упаковка?

— Хочу принять ванну с минеральной водой. Ты же обещал зайти ко мне сегодня вечером. А после минеральной воды кожа шёлковая. Заодно и попью.

— Ну хорошо, — пожимает муж плечами. — Ты подумала насчёт того, что я тебе говорил?

— Ещё думаю. И у меня к тебе встречное предложение. — Краем глаза я замечаю Алису. Затаилась у приоткрытой двери.

— Какое? — Пальцы Генриха сжимаются на моей талии.

— Ты составишь точно такое же завещание на меня.

— Зачем? Ведь я… — Муж подбирает слова, и я помогаю ему.

— Ты тоже не вечный, мой дорогой. Вспомни Булгакова: «Человек смертен, но это ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус».

Генрих проходится пятернёй по волосам.

— Ты хочешь сказать…

Я много чего хочу ему сказать, но ограничиваюсь коротким советом.

— Береги сердце, дорогой.

— Я берегу.

Понижаю голос до шёпота:

— И думай хорошо, прежде чем кого-то пустить в него.

Лицо мужа покрывается красными пятнами, он бросает взгляд в сторону двери.

— Ты на кого-то намекаешь? — тихо спрашивает Генрих.

— А нужны намёки? — опираясь на стол, встаю с его колен. — Хорошего дня, дорогой.

Он рассеянно кивает мне. А я стою словно приклеенная к столу. Обратный путь мне не одолеть. Меня трясёт мелким бесом и ноги подкашиваются. Как бы я хотела сейчас уйти с гордо поднятой головой, но один шаг, и я, на радость Алисе, рухну. Генрих ловит мой взгляд и, ни слова не говоря, подхватывает меня на руки.

— Не надо тебе было спускаться, — муж хмурится, но мне кажется настроение у него испортилось не из-за моей выходки. Что ж, может он и включит голову, не все же мозги эта пиявка у него высосала через слоновий хоботок.

Генрих приносит меня в мою комнату и кладёт на кровать.

— Не забудь про воду, — напоминаю ему.

— Ты совсем исхудала, — качает муж головой. — Девочкой и то тяжелее была.

— Помнишь, как ты нёс меня на руках до машины после нашего первого свидания?

Лицо Генриха светлеет.

— Да, ты тогда пришла на таких огромных шпильках, что оказалась выше меня ростом. А твоё платье… Оно не оставляло места для фантазии. Мы гуляли по набережной, и парни поголовно сворачивали на тебя голову. Я сгорал от ревности и даже был рад, когда ты сняла туфли и сказала, что больше не в силах сделать в них ни шагу.

— Генрих, верни мне мой телефон.