Генрих ставит поднос на трюмо и садится на мою кровать.

— Давай поговорим, Жень.

— Давай.

— Я люблю Алису. Она родит мне сына. У меня будет кому передать дела, когда придёт пора уйти на покой.

От такой наглости аж зубы сводит. Это он нашу компанию собирается своему бастарду завещать? Да он на покой отправится следом за мной! Но мне нужно проглотить сейчас всё, чтобы снова не оказаться взаперти. Сижу, молча обалдеваю от наглости некогда родного мне человека. Генрих явно доволен, что я больше не перебиваю его.

— Разводиться мы с тобой не будем. Уход я тебе обеспечу самый лучший…

Интересно про что он сейчас? Про мой уход на тот свет? В любом случае мне нужно соглашаться. Киваю мужу в ответ. Приободрившись, он развивает свою мысль дальше.

— Понимаешь… Я мужчина и не могу без секса, поэтому ты просто закроешь глаза на то, что я сплю с Алисой. Это ведь лучше, чем я трахался бы с кем-нибудь на стороне?

Снова киваю, мысленно пристреливая их обоих из охотничьего ружья Генриха. Он несколько обескуражен моей покладистостью.

— Но мне нужны гарантии, Женя. Ты переписываешь всё, что у тебя есть на меня. Алиса сказала, что ты уже оказывается написала завещание. На кого, дорогая?

— А у меня много вариантов? — не хочется подставлять дочь, но мне и правда больше некому оставить наследство.

— Кристина ещё слишком юна и глупа. Поверь, я не оставлю её без гроша.

Дочери бы в живых остаться с новой мачехой. К счастью, ей ещё год учиться. А я вырулю, обязательно вырулю.

— Давай хотя бы пополам?

— Нет. И это нужно сделать завтра утром.

— Хорошо, пусть приедет нотариус. Я подпишу документы.

— Ну вот видишь! — Приободряется Генрих. — Обо всём ведь можно договориться. Я найму тебе другую горничную. Алисе скоро станет тяжело управляться с хозяйством, да и ты не очень-то хочешь её видеть. Ты ведь не выходишь из комнаты, и она вообще не будет попадаться тебе на глаза. Алиса очень деликатная девочка. Сегодня просто взбрыкнула. Но ты же понимаешь, она в положении, и гормоны дают о себе знать.

— Но я не хочу всё время сидеть взаперти. В конце концов ты всё ещё мой муж, и это мой дом. Я сегодня спустилась в гостиную, и никто не умер от этого.

— Если ты готова смириться с присутствием Алисы, я не буду возражать.

— То есть мы будем сидеть за столом втроём? Я, ты и твоя любовница, — внутри всё вскипает, и я силюсь усмирить гнев. Выдавливаю из себя улыбку.

— Если ты не будешь воспринимать Алису как мою любовницу, всё быстро встанет на свои места.

— А кем я должна её считать?

— Вот опять ты начинаешь Женя, — Генрих хватает с моей постели подушку и взбивает её в руках.

Страх сковывает меня по рукам и ногам.

— Я просто хочу обо всём договориться на берегу.

— Считай её моей второй женой.

— У тебя в роду с востока вроде никого не было.

— Да при чём тут восток! Сейчас многие мужчины моего уровня живут на две, а то и на три семьи.

— А что это за уровень такой? Прости, я впервые о таком слышу. Это что-то из дзена? Мы с тобой всю жизнь варимся в одном соку, а я столько не знаю оказывается. Мы отстали от моды? Кто-то из наших знакомых тоже пустился во все тяжкие?

— Давай только без имён, ладно?

Любопытно... Впрочем нет! Мне уже всё равно. Если люди моего круга так сходят с ума, то я хочу срочно из него вырваться.

— Без имён так без имен. Так и решим. Трахайся со своей Алисой сколько твоей душе угодно, но меня больше не трогай. И, пожалуйста, не запирай. Я не заслужила такого унижения, и всё ещё нахожусь в здравом уме и памяти.

— Завтра подпишем документы, и я отдам тебе ключ.