С трудом давлю в себе слёзы. Они опять бурным потоком подступают, будто нескончаемые. Невозможно это — чувствовать, как Андрей жарко обнимает, целует всё более напористо, ни миллиметра между нами не оставляет. Как будто срастись со мной хочет.

Ненавижу… Ноги чуть не подкашиваются, а сил, чтобы оттолкнуть Андрея, нет. У меня их даже на то, чтобы дышать полноценно, нет. Пропали куда-то.

Муж продолжает настойчиво оглаживать меня, будто даже с трепетом и жадностью одновременно. В былые времена я бы уже давно возбудилась от такой чувственности, но сейчас, ощущая его упирающийся в меня стояк и краем сознания улавливая шёпот всякого бреда о любви; чуть не зверею. Сердце рвётся, в душе всё более выжжено с каждым его прикосновением и словом.

— Прекрати… — отталкиваю обеими руками за плечи. Андрей даже не реагирует, продолжает мне шею целовать, одновременно протискиваясь коленом между ног. — Прекрати, мне больно! — тогда кричу, ещё раз стукнув по плечам изо всех сил.

Чуть ли не паникой охватывает. Не вынесу, если продолжит касаться. Хотя про боль, конечно, зря сказала. Ещё чуть с рыданиями не сорвалось.

Зато, кажется, хотя бы это до Андрея доходит. Отстраняется, пытается в лицо мне заглянуть. Не позволяю, взгляда избегаю.

— Ты не веришь мне? — спрашивает тихо.

С меня почти срывается истеричный смех. Андрей серьёзно считал, что в его бред про лифт можно поверить? Да я даже если бы в телефон не залезала, не смогла бы.

Или он про слова о любви?

В любом случае, ответ теперь тот же… Не верю. И не поверю никогда больше.

— Иди на работу, — пусто говорю, цепляясь за мысль, что всё решит папа. — Я никуда не уйду. Можешь забрать мои ключи, — с горькой усмешкой добавляю, а то Андрей наверняка боится, что в его отсутствие меня уже след простынет.

Боится только потому, что в этом случае папа на него не перепишет компанию, конечно же. И никаких других причин. Я больше даже допускать их возможность не буду.

— Я не пойду на работу, — твёрдо возражает Андрей. — Сейчас попрошу друга меня подменить.

Он берётся за телефон, а меня уже колотит. Как же выводит эта его привычка решать! Раздражает с каждой секундой всё больше. Муженёк уже полноправным боссом себя чувствует в компании папы? Сам теперь выбирает, кому когда выходить? И кого увольнять заодно?

А не пошёл бы он с такими амбициями. И его друг туда же, ведь заодно они были.

— Такие вещи решает папа, — зло цежу, напоминаю Андрею о реальности его положения.

Которое и таким недолго будет. Уверена, папа не смирится с присутствием Андрея в компании, узнав всю правду.

Муженёк озадаченно хмурится — не ожидал, что я так резко отреагирую на его вольготность на работе. Слегка прищуривается, и у меня сердце пропускает удар. Андрей всегда был слишком проницательным — догадается ли, что я в курсе его планов на компанию?

Впрочем, он быстро берёт себя в руки — видимо, решает, что меня сейчас всё подряд раздражает.

— Как я уже сказал, может хоть уволить меня, — заявляет уверенно.

С таким чувством, что я даже верю, что для него важнее всего до меня достучаться сейчас. И что увольнения не опасается…

Впрочем, Андрей это, наверное, из-за паники. Так боится всё потерять, что даже не соображает, о чём говорит.

Наплевать вообще. Просто не хочу его видеть. Папу лучше дожидаться на максимальной дистанции от так называемого мужа.

— Андрей, мне невыносимо твоё присутствие, — шиплю и мотаю головой.

Смотреть на него больше не могу. Если брошу хотя бы случайный взгляд — накинусь с кулаками. Меня чуть не выворачивает уже.