Куда мне теперь эти доказательства, к чему теперь эта правда?!

Зачем мне всё это нужно было?!

- Сонечка, ты что плачешь? – конечно, мама всё замечает и тут же подходит ко мне, а я быстро стираю дрожащими пальцами бегущие по щекам слёзы, не хочу её ещё сильнее расстраивать, - милая, всё ещё обязательно у тебя будет, - она меня так тепло, по-доброму обнимает, как в детстве, когда я прибегала домой с разбитыми коленками, что мне ещё сильнее хочется расплакаться.

Крепко-крепко прижимаюсь к маме, утыкаюсь лицом ей в плечо и не больше не могу удержать в себе эту страшную боль… тихо вою, скулю раненным зверем.

Мама поглаживает меня мягкой тёплой ладонью по волосам и спине. Она ничего не говорит, но я чувствую, как беззвучно содрогается её тело.

Мама тоже плачет.

Она искренне разделяет со мной эту кипящую адскую боль, и я ей благодарна за это… потому что у меня больше нет никого, кто мог бы поддержать меня… я одна в этом горе.

Не знаю, сколько мы так сидим, но через какое-то время становится немного легче.

Глухой стук в дверь заставляет нас отодвинуться друг от друга.

- Я посмотрю, кто это, - мама вытирает слёзы, поднимается с моей кровати, быстро поправляет на себе одежду и идёт открывать дверь.

- Добрый день, следователь Кузнецов, - представляется уверенным, хорошо поставленным голосом мужчина, и, кажется, показывает застывшей от неожиданности в дверях маме своё удостоверение, - врач разрешил мне пообщаться с Софией Ивановной. Можно я пройду?

Мои дорогие, я продолжаю вас знакомить с книгами нашего литмоба "Бумеранг для предателя" и сегодня приглашаю вас в увлекательную историю "Измена. Ты себя запустила" от Ирины Корепановой.

Страсти уже кипят тут https://litnet.com/shrt/go9n

12. Глава 9

Соня

- Как хорошо, что Вы пришли, - мама сразу вся подбирается, встаёт по струночке, распрямляет плечи. По ней уже и не скажешь, что она только что плакала рядом со мной. Она шире открывает дверь, отходит в сторону и пропускает в палату одетого не форму, а в обычный вязаный тёмно-синий свитер и джинсы мужчину, - у меня много чего есть Вам рассказать, - уверенно отчеканивает она и бросает на меня быстрый решительный взгляд, а я хмурюсь.

Что она такое собирается следователю рассказывать?

Приподнимаюсь на локтях и сажусь выше, поправляю за спиной подушку.

Блин, выгляжу я сейчас, наверно, ужасно… впрочем, какая разница.

Говорю всё это себе, а сердце то и дело испуганно сжимается в груди.

Честно говоря, я немного растеряна.

Никто не предупреждал меня, что должен прийти следователь, и я совершенно не ожидала его появления… хотя, наверно, он должен взять с меня что-то вроде пояснения по поводу произошедшего.

Пока никто не видит, тихо выдыхаю.

От этой логичной мысли становится немного легче.

Пока мужчина подвигает стул поближе, быстро смахиваю пальцами застывшие на щеках слёзы, нервно приглаживаю растрёпанные волосы.

Скрежет металлических ножек об пол рядом с кроватью, заставляет меня быстро взметнуть взгляд вверх, и я вижу, как Кузнецов садится на стул и заученным движением достаёт из кожаной папки пустой бланк и ручку, поднимает на меня тяжёлый пронзительный, но безумно уставший взгляд, а дальше начинается довольно неприятная и болезненная для меня процедура.

Мне приходится вспомнить и пересказать Артуру Валерьевичу, именно так представляется мне этот высокий, немного худощавый мужчина, все события того злополучного вечера, в том числе и причину моего вечернего появления в клинике.

На этом этапе я чувствую, как краска начинает заливать моё лицо. Розовеющие щёки начинает покалывать тысячами раскалённых острых игл. Дыхание резко сбивается, и я опускаю глаза вниз, стараясь успокоиться нервно тереблю пальцами тонкое одеяло.