- Знаешь, Воронцов, я от тебя такого не ожидала, - она брезгливо отшатывается от меня, некрасиво морщится и отходит на пару шагов, будто я зловонное дерьмо какое-то, - я в последние дни всё больше сомневаюсь, что мне нужен такой партнёр.

Отлично, блядь!

Приехали.

Сейчас ещё и с бизнесом встрять не хватало.

Вечно женщины всё в кучу мешают!

- Жень, ты издеваешься? Я вообще-то тоже ребёнка потерял, - стараюсь говорить спокойно, но, блядь, срываюсь, выбесила.

- Тогда какого чёрта ты сейчас здесь стоишь, защищая свою рыжую курицу, а не рядом с Соней?! Почему не вымаливаешь у неё прощение?! – безжалостно бьёт меня и Лену словами, - а я знаю почему так, Воронцов, - тараторит Женя не останавливаясь, - потому что плевать тебе на Соньку, ты об этой своей крале печешься гораздо больше, чем о своей невесте! – больно ранит словами, но я терплю, даю Жене высказаться, чтобы ей полегчало. Понимаю ведь, она тоже сильно переживает о Соне. Сколько лет уже дружат.

Вздыхаю. Хмуро смотрю исподлобья на нахохлившуюся как воробей, злющую, взлохмаченную Женьку.

- Я жутко разочарована в тебе, Андрей, - впервые за утро называет меня по имени, голос резко становится тихим уставшим, - будь добр избавь меня от созерцания твоей…

- Женя, - давлю голосом, перебивая. Бросаю быстрый внимательный взгляд на Лену.

Стоит бледная у стены, руками обнимает себя, глаза в пол опустила.

- Знаешь, Воронцов, Соня ведь, и правда, очень любила тебя… - Женя печально и так пронзительно смотрит мне в глаза, что я на секунду теряюсь, а в груди бурлящее пекло вновь вспыхивает, словно получив новую порцию дров, - как ты мог поступить так с ней?..

Женя качает головой и, больше не взглянув на нас, уходит, а я решаюсь посмотреть на Лену.

Даже сейчас полностью сломленная, с опухшими веками, красным носом и бледными щеками она притягивает к себе внимание.

Думаю об этом и тут же себя одёргиваю.

Блядь, какого хрена?!

Женя права, мне бы о Соне сейчас заботиться, прощения вымаливать у неё, а я снова как блудливый пёс глазами рассматриваю Рыжулю.

Самому становится от себя противно, и я быстро отвожу взгляд от Ленкиных голых коленок.

Вздыхаю и ладонями растираю лицо.

- Лен, ты же понимаешь, что здесь остаться работать не сможешь? – чувствую себя мудаком, когда говорю это.

Блядь, как же курить хочется.

Пальцами подхватываю сигарету из пачки и киваю девчонке на коробку с вещами.

- Всё собрала?

- Да, - глухо отвечает.

- Ладно, пойдём, отвезу тебя домой, - забираю у неё коробку и пропускаю Лену вперёд.

Идём в полном молчании.

Я стараюсь не смотреть на её покачивающиеся при ходьбе бёдра и округлые ягодицы, обтянутые тёмно-синей эластичной тканью.

Пиздец просто.

Надо срочно покурить… и выпить.

Открываю перед Рыжулей переднюю пассажирскую дверь. Она привычно садится в моё авто, при этом не касаясь меня даже взглядом, а меня это выбешивает.

Нет, я всё понимаю.

Она тоже гордая, а события последних дней прошлись по ней многотонным катком.

Ладно, блядь, действительно, пусть лучше не смотрит и молчит!

Закидываю коробку с её вещами на заднее сидение и сажусь за руль.

Внутри всё кипит.

Подкуриваю сигарету и с удовольствием втягиваю в себя порцию никотина.

Учащённый пульс сразу выравнивается, а внутренний ад ненадолго затихает.

Да, вот так уже лучше.

Стартую и с пробуксовкой срываюсь с места. На Лену стараюсь не смотреть, полностью сосредоточившись на дороге.

Молчим.

Впервые за несколько дней врубаю радио, потому что тишина в машине не просто давит, она расплющивает, а нутро от дикого напряжения снова начинает клокотать.