В гостинице, подальше от дома, на другом конце города. Мысли острой иглой впивались в разум, а боль распирала сердце, мешая мне свободно дышать, но я усиленно сдерживала слезы, пока не сняла номер и не вошла внутрь.

Сразу же упала на кровать лицом в простыню и заревела белугой, выплескивая накипевшее. Не помню, сколько так пролежала, но в какой-то момент я будто отключилась, а проснулась уже вечером, за окном стемнело.

– Ну вот что со мной не так? – прошептала вслух, но тишина была мне ответом.

Я столько лет отдала мужу в попытках родить ему наследника. Мы познакомились с ним на первом курсе университета, влюбились друг в друга без памяти, а прямо перед свадьбой я забеременела. Семья у Димы была довольно консервативной, и он убедил меня, что лучше сделать аборт, а нового ребенка зачать будучи в браке. Я была молодой, наивной и так сильно хотела понравиться его маме, что пошла у него на поводу. О чем не раз жалела в последующие десять лет брака. Ведь с тех пор забеременеть у меня и не получалось. А после череды анализов и исследований вердикт врачей не оставил нам другого выбора, как ЭКО – мой единственный шанс стать матерью. И практически в тот же день на пороге появилась моя двоюродная сестра Настя, которая родила еще в восемнадцать не пойми от кого, повесила свою дочь на своих родителей, проживающих в деревне, а сама укатила в столицу – устраивать личную жизнь. А я, дура, повелась на ее мольбы и слезы, что ей срочно нужны деньги, а просто так она их взять у меня не может – будет чувствовать себя должной и обязанной. А стать сурмамой – для нее это плевое дело.

Какая же я глупая, что сразу не распознала ее истинную цель. Она хотела моего мужа. И только. Воровка чужого счастья.

Мной овладела такая апатия, что мне не хотелось даже одежду с себя снимать, и я лежала в ней под одеялом. Телефон затрезвонил, но я не обращала на него внимания. Включила бесшумный режим и отвернулась в другую сторону. Полежав так минут десять, я всё-таки взяла себя в руки и нашла в себе силы раздеться и сходить в душ.

Оказалось, что за это время было еще несколько пропущенных. Мама.

Мне сразу же захотелось расплакаться. Неужели она сердцем чует, что ее дочке плохо? Вот оно, материнское сердце. Как же я всегда хотела ощутить это чувство, быть матерью. Жаль, что господь обделил меня этим счастьем, наказав за единственный грех, о котором я теперь буду жалеть всю жизнь. Аборт.

Снова зазвонил телефон. Опять мама. Я взяла трубку лишь с одной мыслью, “хоть бы не расплакаться”.

– Ты звонила, мам?

– Да. Ты почему трубку не берешь? Что у вас там с Димкой произошло? – бесцеремонно начала разговор мама, сразу перейдя к делу.

Я впала в ступор, не ожидая от нее такого вопроса. Откуда она знала, что что-то вообще произошло? Мне не хотелось взваливать на родительские плечи свои проблемы, но, видимо, берегла я их одна. Неужели Дима им позвонил? Или Настя?

– Что именно ты знаешь, мам? С чего решила, что у нас с Димой что-то случилось? – протянула я медленно, надеясь, что она ничего существенного не знает.

– Так мне Людмила всё рассказала. Ей только что Настя вся в слезах и истерике звонила. Ты бы знала, сколько я всего от Людки наслушалась. Стыд-то какой!

Людмила. Я не сильно любила мамину сестру. Она мне всегда казалась слишком хабалистой женщиной. Вот, в кого Настя пошла, видимо. Интересно, как Людмила всё преподнесла матери? Неужели она одобряет то, что сделала ее дочь?

Судя по тону матери, она осуждает Настю, считает это постыдным поведением. Я так думала. Но как же я ошибалась.