И все эти мысли промелькнули у меня в голове за несколько секунд, Настя даже присесть не успела.

– Так делай уже что-нибудь! – рыкнул на Диму мужик в погонах. – Мы же тебе не карета скорой помощи, у нас, блин, бобик под окном вашим стоит!

Пока Дима растерянно пытался найти мобильный телефон и метался по комнатам, я успела достать из сумочки свой и набрать номер скорой, сказала им адрес и что у меня в доме женщина рожает. На слове “женщина” так сильно занятая криками и болью Настя всё же кинула на меня разъяренный взгляд. Уж очень она акцентировала всегда внимание на своей молодости и красоте, а тут, видите ли, её “женщиной” назвали. Даже в такой ситуации она хотела возразить, но боль, похоже, была сильнее, и кроме своего недовольного взгляда она не смогла ничем мне возразить. А я так и хотела ее кольнуть и даже отрицать не буду, что сделала это нарочно.

Тем временем, Дима нашел свой телефон в дальней комнате, прибежал обратно в прихожую и начал громко, с важным видом звонить по телефону.

– Алло, скорая? Меня слышно? – всем своим видом он показывал, что делает большое дело, мол, вот, смотрите, какой я заботливый “муж”. – У меня жена рожает, – без зазрения совести он уже назвал Настю женой, отчего абсолютно упал в моих глазах, – скорее приезжайте!

– Что ты за амеба вообще? – вдруг не выдержал второй мужчина в погонах. – Твоя нынешняя жена уже позвонила и заказала твоей любовнице карету, пока ты там бегал, очнись!

Ох, спасибо, дорогой человек! Я так была рада его словам и просто смеялась в душе. Лучше и сказать нельзя было, как с языка снял, всё расставил по полочкам, всех обозначил как надо. Я прямо-таки ликовала. Ну что же ответит мой “любимый” муженек на такой выпад? Даже Настя вздернула голову и бросила на него взгляд, словно выпрашивая заступиться за нее. Не прельщал ее статус любовницы, видите ли.

Но в ответ прозвучала гулкая тишина, которую прервали только крики рожающей Насти. Дима стоял, приоткрыв рот, пялился на оскорбившего его самолюбие полицейского и не мог выдавить ни слова. Только покраснел как рак, а на лбу появилась испарина.

Очень интересно было наблюдать за ним. Этот падший в моих глазах человек практически не переживал, когда у рожавшей от него девушки, которую он, между прочим, уже называет женой, отошли воды, но так распереживался, когда еле почувствовал выпад от постороннего человека в свою сторону. Насколько же он самовлюбленный увалень? Как я могла быть так слепа все эти годы? Любовь слепа, правильно говорят. Видишь только хорошее в человеке, когда любишь. А сейчас я пребывала в полнейшем шоке, сняв розовые очки со своих глаз, и, наконец, увидела его настоящее лицо.

– Вам бы что-то с их пропиской делать, дамочка. А то так и будут вызывать нас. Мы-то всё понимаем, даже сочувствуем вам, но закон, сами понимате, – совершенно не стесняясь, подошел ко мне и произнес один из полицейских, когда скорая выносила на носилках орущую от боли Настю, а Дима в это время стоял истуканом, так до сих пор и не удосужившись надеть штаны.

– Кто с роженицей поедет? – окинул взглядом нас с Димой один из медиков, приехавших на вызов.

– Вот он поедет, – указала рукой на Диму, что тот аж снова потерялся.

– А он в состоянии вообще? По виду он пьян, – засомневался санитар.

– Нет-нет, он в шоке просто, у него жена рожает, – я сделала глубокий акцент на слове “жена”, подошла к Диме и толкнула его в сторону выхода, затем подняла с пола его джинсы и кинула прямо в лицо, когда он обернулся. – Счастливого пути, муженёк. – Ехидно улыбнулась, желая проучить негодяя.