– Ух ты… а что ваш первый муж? Искал вас?

– Да больно надо было ему искать меня. За ним очередь в три улицы – красивый он был. На баяне играл, технику какую враз починить мог. Только душа гнилая была, а ее ж не видно глазом. Развод оформил, да женился быстренько. Баба–то умнее меня оказалась, побои терпеть не стала, братьям своим сказала. Те его и проучили. Инвалидом остался. Она его потом в интернат сдала, а сама с другим сошлась.

– А вам никогда не хотелось тоже… отомстить ему?

– Тю–ю, зачем? Боженька его и так наказал. А мне счастье подарил в виде деток и хорошего человека. Я хоть узнала каково это – быть любимой. ЗА мужем.

Хочу ли я отомстить Леониду и Лерке? Очень!

Но больше всего мне хочется быть счастливее их всех. Независимой. Самодостаточной. Богатой.

Чтобы они оба локти кусали за то, как обошлись со мной. И Леркиными изумрудами чтобы захлебнулись от зависти.

– Родители–то есть у тебя? Братья, сестры?

– Никого, – вздыхаю. – Из близких.

Я вдруг вспоминаю о тете Лиде, маминой двоюродной сестре. Она живет в закрытом городе за шестьсот километров отсюда. Она звонила чуть меньше месяца назад, жаловалась на здоровье. У ее дочери и сына давно свои семьи и живут они далеко от матери, а тетя Лида одна. И хотела нанять сиделку, но никто ей не подходил. Не могла тетушка ужиться с чужими людьми.

Она приглашала к ней в гости одну меня или с мужем. Надеялась, что в тихом маленьком городке, окруженным лесом, с речкой в шаговой доступности, нам понравится. Лелеяла надежду, что мы поселимся рядом с ней. Все–таки родные люди.

С моей мамой тетя Лида была в очень хороших отношениях. И меня любит, радуется всегда, когда я звоню ей.

– Тетка есть. Дальняя. Хорошая. Звала к себе, – я почти решила что делать дальше. Даже духом воспряла.

– Вот видишь – и жилье нашлось, и душа родная. Уже не пропадешь. А по мужикам не плачь. Никогда не плачь. Не стоят они бабьих слез.

– Не буду, – с удивлением заметила, что глаза давно высохли, а на лице расцвела улыбка. – Спасибо вам за душевный разговор и советы. Они мне очень помогли.

– Дай бог, если так, – будто вспомнив о каком–то неотложном деле, бабулька засобиралась. Поднялась с лавочки, взялась за ручку своей сумки на колесиках. – А с ребеночком грех на душу не бери. Рожай. Вырастишь на зависть всем красавицу.

– Красавицу? – я обомлела. Женщина насквозь видит? Или будущее угадывает?

– А как же. Сама вон недурна собой, и детки будут красивыми.

Пока я перевариваю ее слова, она удаляется. Да резво так. Колесики только знай себе крутятся весело по асфальтированной дорожке.

– Простите, вы не сказали как вас зовут! – хоть беги и догоняй заряженную оптимизмом старушку.

– Дарья Алексевна я, – кивнула женщина, взмахнула на прощание сухонькой ручкой и скрылась из виду.

Долгих лет вам и крепкого здоровья, Дарья Алексеевна! – с опозданием мысленно посылаю пожелание. – Вы вовремя появились в моей жизни и своим примером уберегли меня от самой большой ошибки!

Я еще утру нос бывшему мужу и его любовнице! Выкарабкаюсь, стану самой счастливой наперекор всему. И плакать больше не буду.

Дочку назову в честь этой милой старушки.

Дарья. Даша. Дашенька. Красивое имя. Как раз для моей красавицы.

17. 17. По всем статьям виновна

17. По всем статьям виновна

– Не берет, – Жданова швырнула телефон на столик. – Ишь какая нежная. Как с чужими мужиками спать, так первая, а как отвечать за свои поступки, так прячется! Черт, как же хочется ей пару ласковых слов сказать!

Юльку бомбит. Особенно после того, как она вынудила меня рассказать все: от встречи с адвокатом до моего визита в «ИгнатовПлюс».