Мой рот в шоке приоткрывается. Так вот как он на самом деле думал?

- Не переживай, спешу успокоить: я на твои драгоценные метры не претендую.

Да, он прав, платил Саша сам. А я вот наводила уют, но тоже на его деньги. Здесь, конечно, есть вещи, приобретённые на денежные подарки моих родителей. Вот их могу с чистой совестью забрать. Как раз куда-то из комнаты холодильник пропал, новый не помешает. Но сколько трудов и любви было вложено в эту квартиру! Если я сидела дома: сначала, потому что училась, потом в декрете, это не значит, что я повисла на его шее и ничего не делала!

- Квартира твоя и Риткина, - повторяю. – Можешь быть спокоен.

Саша хмыкает, а затем заходит, плотно прикрывая за собой дверь.

- С чего бы это ей быть Риткиной?

- Ты дочь без наследства оставишь?

- Она не моя дочь.

- Она твоя. И по документам тоже твоя.

- Документы, - тянет Саша раздражённо. – Мда… Я подумаю, как решить эту проблему.

Смотрю на его постное лицо и думаю, как я могла связаться с таким моральным уродом? Когда мы только начали встречаться, он ухаживал очень красиво. Приезжал весь такой распрекрасный и модный на своём белоснежном Форде Мондео с охапками цветов и рассыпался в комплиментах. Водил по интересным местам и в театр приглашал. Согревал мои руки своим горячим дыханием в мороз, и уже на пятом свидании признался в любви. Мне тогда показалось, что это у него вырвалось нечаянно. А теперь я скорее склонна думать, что Саша легко увлекается и легко остывает. Почему он со мной остался? Неужели был сражён моей девственностью? Он ведь так мне и сказал после первой ночи, что не думал, что бывают такие красивые девятнадцатилетние девственницы, целующиеся, как опытные соблазнительницы.

Эйфория постепенно прошла, а штамп в паспорте уже стоял. И теперь вот мы с Ритой превратились в проблему.

- А если не придумается, Катя подскажет? – с вызовом бросаю я.

- Она умная, может, и подскажет.

Подскакиваю к нему, трясусь от гнева и голос дрожит.

- Зато ты дурак. Поверил ей и матери. В какой клинике ты делал тест? Они его подменили!

- Я сам клинику выбрал. И никто ничего не подменял. Можем сделать повторный, он покажет то же самое.

- И сделаем, милый мой. Обязательно сделаем, - активно киваю. – Зато теперь я в курсе твоих любовниц на стороне. Давно это у вас?

- Мы не спали… - Саша запинается. – До вчерашнего вечера.

Прищуриваюсь, окидывая его презрительным взглядом. И в то же время почему-то мне кажется, что тут он не врёт. Если б врал, отрицал бы всё.

- А что вчера вечером случилось? Утешать приехала?

- Вчера я освободился от тебя.

- Освободишься, когда разведут. Пока ты женатый человек.

- Я ни тебе, ни твоему ребёнку ничего не должен. Я тут подумал, что даже помогу вам на первое время. Материально… Понимаю, что сложно. Катя сказала, что нехорошо вот так совсем без средств тебя оставлять и ребёнка.

- Ах… какое благородство! – восклицаю с нервным смешком. – А если б Катя не сказала, сам бы не догадался?

В какой-то мере понимаю, что эта цепкая брюнетка играет роль ласковой, разумной и доброй кошечки. Заливает Саше в уши, что он хочет слышать, и в то же время гнёт свою линию методично и целеустремлённо. Недаром примчалась утешать по первому зову.

- Ты о Кате плохо не говори, она хороший человек.

- Да в курсе… пообщались, - хмыкаю. – А чего ты Риту ребёнком называешь? Уже и имя произнести не можешь?

- Не привязывайся, - отмахивается Саша.

До нас долетает смех из кухни, а потом врубается музыка. Уже не шансон, а что-то модное. Наверное, Катерина прибавила звук, чтобы никто не расслышал нашей с Сашей ругани.