— Ты меня не суди, — отмахивается. — Я, когда узнал, что ты ей нравишься, спустя столько лет ее траура, сам хотел к тебе на поклон идти. Но ты раньше пришел.

Да уж, траур… Насколько я успел узнать, Кристина знатная шлюшка. Вряд ли она по членам прыгала, чтобы забыться от потери любимого. Подозреваю, что она попросту использовала отцовский косяк, как повод вить из него веревки.

— Только представь, если бы Ромка твой сейчас жив был, разве ты не сделал бы то же самое для сына? — немилосердно спрашивает старик. — Представь, убил бы, пусть случайно, эту Алену. Разве не готов был бы любые деньги заплатить, лишь бы ему другую бабу купить, чтобы замять конфликт, м?

— Значит хочешь меня купить для дочки? — уточняю условия нашей сделки. — Даже после того, что я ее у алтаря бросил?

— Так не я… — отмахивается отчаянно. — Она сама хочет. Я пытался отговорить. Но она непреклонна. Любит тебя, видать.

— Буду честен: мне это чувство незнакомо.

— Это и хорошо. Я не ожидал от тебя взаимности к своей дочери, это все девчачьи сопли. Я сам четырежды женат, но так и не понял, что эти бабы любовью называют, — наконец хоть в чем-то я его понимаю: я почти трижды женат и мне любовь тоже чужда. — Мне главное, что к дочке Болота у тебя тоже нет никаких серьезных намерений. Иначе я сделаю все, чтобы она вернулась к своему отцу.

— Мои намерения к Алене достаточно серьезные, — заключаю я холодно, сжимая в руке стакан. — Я видел, как Болото с ней обращается, поэтому к нему она вернется только через мой труп.

— Ну это недолго организовать, — в тон мне предлагает старик.

— Ты знаешь, что не можешь так просто убить Короля, — устало отзываюсь я. Как же они меня все заебали. — Начнется революция. Бардак.

— Я не боюсь. Я свое пожил.

— А дочь твоя тоже нажилась? Ты узнавал? — безразлично пожимаю плечами. — Да и к тому же, не обижайся, но до еще одного ее прощения за «убитую любовь» ты можешь уже тупо не дотянуть. В силу возраста.

— Ладно, Король, — сдается старик. — Вернемся к твоим намерениям относительно девицы? Если к ней серьезные, то какие к Кристине? Ты же не думаешь, что я позволю еще хоть раз унизить свою дочь, заведомо зная, что ты трахаешь другую.

— Мои серьезные намерения к Алене чисто платонические. Как к дочери или точнее, как к невестке, — хотелось бы и самому в это уверовать. Но очевидно есть много желающих мне в этом помочь. — Она не помнит меня и считает, что я ее несостоявшийся свекр. Пусть пока так и будет. И для нее, и для Кристины. Я виноват перед Аленкой и Ромой. И намерен загладить свою вину любыми способами. Поэтому если Кристина все еще хочет стать моей женой, ей придется смириться с тем, что Алена — часть моей жизни. Я заберу малышку отсюда, она будет жить в моем доме. Я займусь ее здоровьем. Буду тратить на нее деньги. Покупать подарки. Заботиться о ней. Все это Кристине может не понравится, но если она не передумает насчет свадьбы, то ей просто придется это принять.

Старик отмахивается:

— Я так понял, что ее уже ничего не остановит от свадьбы с тобой. Если дочь Болота действительно важна для тебя как память о сыне, то я вполне понимаю. Мой старший мне и такой памяти не оставил.

— Есть еще кое-что, — продолжаю я, чувствуя, что могу «продавить» старика еще немного, чтобы выиграть время для себя: — Мы отложим свадьбу с Кристиной.

— Это еще почему? Все готово! Гости ждут!

— Потому что я женат, старик.

— Да этот вопрос можно решить за пару часов! Я сейчас позвоню своим людям, они аннулируют твой брак с Заболотской в одно мгновение. Там была уйма гостей и не было человека, который бы не знал, что ваш брак – фиктивный.