Вспыхивает. Прикрывает руками лицо. Вижу, что ей неловко вспоминать о том, как я сжимал ее в объятиях совершенно обнаженную. Вроде пять лет прошло, а она все так же мило смущается.

— Прости, — продолжаю я, — я правда был очень пьян.

— Это вы извините пожалуйста! — принимается тараторить. — Моя подруга вас в-вырубила, но она не со зла! Она просто подумала, что вы маньяк. Вы только не заявляете на нее в полицию!

— Я не собираюсь на вас заявлять, глупенькая. Я сам виноват. Ты не должна была видеть меня в таком состоянии, — а еще в такой позе с другой женщиной и виде, но это опустим, пожалуй. — Прости за это. Мне очень неловко…

— Значит вы и правда знаете меня?

Киваю. Достаю из кармана телефон и протягиваю Алене.

— Видишь на заставке я, ты и Рома.

— Рома? — переспрашивает.

— Совсем ничего не помнишь? — удивляюсь я, потому что во сне она звала именно его. — Он твой лучший друг. Вы были обручены с юности. Очень любили друг друга. Вообще не помнишь?

— Значит Рома, — на ее губах появляется тень улыбки. — Я совершенно определено помню это имя. Но к сожалению, не его самого…

Она очень придирчиво изучает фото. А я знаю его до мельчайших деталей.

Сын в сером костюме в клетку, а Алена в красивом нежно-розовом платье. Оба с красными лентами на перерез — выпускники. Я между ними. Крепко стискиваю тонкую девичью талию, затянутую в атлас. И сжимаю плечо своего тогда еще живого сына. Мы с Ромкой смотрим в кадр. А Аленка на меня.

И все улыбаются…

Ведь тогда все еще было хорошо. Хоть и недолго.

А сейчас малышка всхлипывает:

— Это и правда я, — поднимает на меня взгляд.

Я киваю.

Алена внезапно садится в кровати и крепко обнимает меня за шею.

А я наконец могу дышать…

Обвиваю ее стройную фигурку руками. Прижимаю теснее к себе.

Чувствую, как содрогается ее тело. Она плачет.

Притягиваю ее к себе на колени. Глажу по голове. Целую макушку:

— Ну же, маленькая моя. Теперь все хорошо. Я позабочусь о тебе.

Я чувствую ее влажный носик у себя на шее и меня ведет от ощущений. Поворачиваю голову навстречу ее лицу.

Какого черта я собрался делать?

У меня нет права прикасаться к ней! Не после того, что я уже натворил однажды…

Но меня будто магнитом тянет к ее спелым губам. Уже слишком близко.

Могу ли я ее поцеловать? Или напугаю? Для нее и без того сейчас стресс встретить того, кто знает ее, а тут я опять со своими желаниями, которые не могу удержать в штанах.

— Погодите… — останавливает меня Алена.

Я замираю. Не могу не подчиниться. Как послушный пес готов выполнять любую ее команду.

Но глаз не могу оторвать от ее ротика.

— Значит в-вы… — начинает она, доверчиво заглядывая мне в глаза, — вы м-мой папа?

— Боже упаси! — восклицаю я.

С таким стояком, как у меня на нее, я могу быть разве что папиком. Но уж никак не папой!

Одергиваю себя. Она увидела свою фотку с выпускного, где она стоит с лучшим другом и каким-то мужиком. Вполне логичное предположение, если оценить его с ее стороны.

— Нет-нет, малыш, — усмехаюсь я. Накрываю ладонью ее щеку и целую Алену в макушку: — Я отец Ромы.

— Ох, простите, — стыдливо прикусывает губку. И сползает с моих колен. — А как вас зовут?

Мне хочется вернуть ее обратно. Но я понимаю, что просто не имею права.

— Руслан, — отвечаю.

— Значит вы отец моего жениха? Или мужа? М, дядя Руслан?

У меня скрежещут зубы.

Блядь. Кажется, я сам загнал себя в ловушку.

И как мне теперь сказать ей, что я и есть ее муж?

Слишком много шокирующей информации для одного раза. А врач сказала, что ей нужно избегать стрессов. Мало ли чем это чревато. Я не могу снова ее потерять.