Я устало закрываю глаза.

По меньшей мере я теперь знаю два факта. Я нахожусь в нашем отеле. Ведь наши номера я знаю, как облупленные. Тем более президентский люкс.

И второе, кажется мужчина, озвучивающий мои мысли — это тот бедолага с обрыва.

У меня сердце заболело, когда я увидела, как этот великан обнимает нашу статую на холме. Среди местных ходит легенда, что ее туда поставил сам убийца той девушки из камня.

Неужели это он? Если и так, то судя по тому, как он просил прощения у статуи, он должно быть очень раскаивается. А может это случайно произошло?

«Если честно, я ведь теперь даже не знаю ради чего мне дальше жить. Я все проебал…» — такие слова разве говорят отъявленные мерзавцы, нарочно убивающие людей?

Может я и не права, но мне стало так жаль его. К тому же верить слухам – удел глупцов. Вот еще обвинять человека, поверив чьим-то грязным сплетням.

А уж когда он шагнул к пропасти, я и вовсе не думала, просто бросилась ему наперерез…

Чувствую, как кто-то присаживается рядом со мной на кровать.

— Доктор сказала, что все порядке, — мужчина берет мою руку в свою. — Ну и чего же ты не просыпаешься, моя спящая красавица?

Сердце спотыкается от этого ласкового обращения. Должно быть потому что опыт в общении с противоположным полом у меня почти нулевой. Если не считать Бориса. А он таких слов мне никогда не говорил. Обычно только тупые подкаты.

На мой лоб ложится огромная ладонь. И я кажется перестаю дышать, когда мужчина вдруг целует мои пальцы.

Какого черта?

Почему он это делает?

Прижимает мою ладонь к своей щетине.

— Аленушка…

Я распахиваю глаза. И натыкаюсь на строгий взволнованный взгляд.

Долгие секунды мужчина смотрит на меня как-то тревожно-выжидающе. Руку мою не отнимает от своего лица. Хмурится. Будто ждет, что я что-то скажу. Но я не знаю что. Поэтому он все же заговаривает первым:

— Ты наконец-то проснулась, — его голос звучит вкрадчиво, будто он обращается к ребенку. — Где-то болит?

Отрицательно качаю головой. И удивленно открываю рот, когда мужчина вдруг касается губами моей ладони.

— Ч-что в-вы… — пытаюсь выдавить возмущение и отнять свою руку.

Но он пресекает всякое сопротивление мягким прикосновением к моей щеке. Осторожно поглаживает мою кожу своим большим пальцем.

— Тебе чего-нибудь хочется? — мягко спрашивает, хотя его грубый голос с будоражащей хрипотцой явно не располагает к нежностям. — Может съесть? Попить?

— Н-нет, — выдавливаю, вылупив на него глаза. — С-спасибо.

— Ален, я так много должен тебе сказать, — начинает он проникновенно. — Я хочу извиниться…

— Алена? — перебиваю я его. — Кто такая Алена?

Он глядит непонимающе:

— Это ведь ты, малыш.

— Я — Алена? — переспрашиваю. — Значит… Вы меня знаете?

30. Глава 9. ОН

— Значит ты ничего не помнишь? — не столько спрашиваю, скорее констатирую факт.

Аленка качает головой. И к собственному стыду я отчасти испытываю облегчение.

Она не помнит всех тех ужасов, что я с ней сделал. Не помнит какой грязи я ей наговорил. Не помнит, что между нами вообще что-то было. И как застала меня с Викой прямо перед свадьбой. Совершенно не знает, насколько я мерзкий человек…

— А за что вы хотели извиниться? — спрашивает, наивно хлопая глазками

И я понимаю, что не могу сейчас сказать ей истинную причину. Как я должен это преподнести? Прости, что обращался с тобой как со шлюхой? В твой первый раз? Еще и наговорил всякого…

— Яяя, — тяну время, пытаясь придумать ответ. — Пару дней назад в лесу, — нахожусь наконец, — эээто ведь ты была? Я не хотел тебя пугать. Вот. Подумал, что должен извиниться за свою пьяную выходку.