Я спешу в душ, обещая прийти поскорее, потому что как обычно Жорка-обжорка смотрит на накрытый стол такими жалобными глазами. Мама тоже отправляется в спальню, чтобы привести себя в порядок, договариваемся спуститься через двадцать минут.

Теплая вода слегка размазывает по телу усталость. Мне не хватает моей ежедневной растяжки, да и занятий у станка.

Мажу лицо кремом, выбирая чтобы надеть, когда на телефон приходит сообщение. Пишет Олег. Интересуется, как долетели.

Ольховский отвез нас в Шереметьево, помог на регистрации и даже оплатил ожидание рейса в бизнес-зале, хотя я отказывалась.

- Майя, в вашем положении надо себя беречь, а там и шведский стол есть, можно перекусить, и удобные диваны.

Мама поблагодарила его, положив руку мне на талию, сказала на ухо, что мужчинам нужно позволять быть мужчинами.

Я помню эту её фразу с детства. И продолжение, которое она иногда добавляла:

- Увы, не все мужчины – мужчины, некоторых не заставишь быть мужчиной даже силой.

Да, у мамы к мужчинам были свои счёты. Ей, подающей надежды балерине, красавице, с отличием окончившей училище пришлось быстро узнать о том, что некоторые роли получают не за талант и упорство, а за связь с олигархом, который готов заплатить за партию Одетты или Одиллии.

В её жизни было много «не мужчин». И я всегда считала, что мне очень повезло, потому что я встретила Максима.

Рокотов был мужчиной. Это я поняла сразу.

Был.

Может ли быть, что вся эта история, которая произошла с нами это попытка третьих лиц нас разъединить? Что если Максим на самом деле не имел никаких отношений с Барби? А как быть с тем, что произошло в его клинике? Могла ли Лариса Сергеевна давать мне препараты по личной инициативе? Или за этим стояла мать Макса? И как быть с той злополучной капельницей? Кто отдал приказ поставить мне препарат, чтобы прервать беременность? Лариса? Мать Максима? Если мой муж на самом деле ничего не знал? Он такая же жертва, как и я?

У меня одни вопросы. Я словно читаю детектив и никак не могу понять, кто же тут убийца, а кто жертва, кто хладнокровный подонок, а кто потерпевший.

Отвечаю Олегу, пишу, что всё прекрасно, благодарю за помощь. Сообщение прочитано, он пишет ответ.

Знаю, что не должна с ним общаться. Это… не очень правильно в нынешней ситуации. Я же поняла, что… в общем, я почувствовала его интерес ко мне как к женщине. Это было ясно.

Да, мужчине надо позволять быть мужчиной, но чаще всего мужчина хочет показать себя если у него есть интерес к женщине. Вряд ли мужчина, даже самый настоящий будет так активно помогать даме, к которой ровно дышит.

А Олег помогал. Оплатил клинику, хотя я настаивала, что верну деньги. Приезжал навещать, узнавал, не нужно ли мне каких-то особенных исследований. Приехал, чтобы отвезти в аэропорт. Вернее, приехал просто, попрощаться, но сразу не задумываясь предложил себя в качестве водителя.

И я видела, как он на меня смотрит. И мама тоже заметила.

Мне неловко. Я не хотела вызывать у Олега никаких чувств. И я не виновата, что нравлюсь мужчинам. Я не давала повода. Наверное.

Да и как я могла дать повод? Мы встретились при таких обстоятельствах…

Пока жду от него ответ натыкаюсь на сообщения Рины и Насти. Я их так и не прочитала. Не хочу пока.

Ниже вижу номер Максима.

Захожу в переписку с ним. Он не в сети. Наверное, я должна написать ему, что долетела. А может и не стоит.

Зависаю над его профилем – у него на аватарке наше совместное фото, мы дурачились, когда весной летали на пару дней в Эмираты, он обнимает меня, прижимая спиной к груди, а я делаю селфи. Мы такие счастливые, влюбленные.