Сердце щемит.

Смотрю и неожиданно ощущаю острый, сильный удар в область груди. Больно так, словно этот удар я получила физически. Как будто меня проткнули насквозь. Я как бабочка, которую насадили на булавку, пригвоздили безжалостно к листку бумаги и смотрят как я корчусь в агонии.

Хочется заплакать. Трудно дышать.

Неожиданно мне так дико, мучительно хочется оказаться в объятиях моего мужа! Моего Максима. Любимого. Единственного. Самого родного!

Почему всё это случилось с нами? Кто в этом виноват? Кто пытается разрушить нашу любовь?

Или я просто глупая, наивная девочка, которая всё еще верит в чувства?

Продолжаю смотреть на аватар Максима, словно гипнотизирую. Так хочется, чтобы он мне написал!

И как по заказу приходит сообщение.

Увы, там совсем не то, что я хотела бы прочитать. Хочется разбить телефон об стену.

Ненавижу!

31. Глава 31

- Не волнуйтесь, расслабьтесь, всё будет хорошо.

Сколько раз за это время я слышала эти слова? Много. От всех подряд.

А я и не думаю волноваться. С волнениями покончено! Ну, только милые и приятные волнения, касающиеся моего состояния и моего малыша. А все остальное…

Выбросила за борт.

Со всей прошлой жизнью. Вот так, махом.

Нет, первые пару дней мне еще было очень больно. Очень, очень больно.

Если вам когда-то вскрывали рану «на живую» – вы меня поймете.

Со мной такое было один раз. В детстве. Причём тут же, в Сочи.

Натерла ногу, мама думала, что на море, в соленой воде заживёт, а оно не зажило. Мы приехали на турнир с очередным моим танцевальным коллективом, тогда меня переклинило и захотелось заниматься бальными танцами – просто копировала подружку, которая пошла в клуб и нахваливала тренера. К моменту сборов мой пыл поутих, партнера я тихо ненавидела, но сказать маме, что хочу бросить почему-то тогда побоялась. Уже были куплены билеты, оплачено проживание – я подумала, что мама будет огорчена, если я ей скажу, что не хочу ехать. И вот как раз перед самым турниром – нога. Пошла краснота, опухоль. Мама перепугалась, повезла меня в травмпункт. Я не знаю, что там ей сказали, почему мне не сделали никакого обезболивания. Маму оставили в коридоре, меня завели в кабинет. Мне было девять лет, я мало что помню. Просто дикая боль, жуткая, режущая, дергающая, такая от которой по всему телу волны ужаса, страх, что сейчас остановится сердце и всё – тебя не станет. Мама потом долго плакала, ругала себя за то, что позволила вот так вот меня порезать, а у меня еще несколько лет слово хирург вызывало озноб.

И до сих пор, когда мне больно я всегда сравниваю новую боль с той, самой страшной болью в моей жизни.

Когда мама после всего узнала, что я просто не хотела танцевать, то попросила меня всегда, всегда рассказывать, что я на самом деле хочу, а чего нет. Это был для нас серьёзный урок.

Урок боли.

Сейчас мне было больнее.

Мне душу вывернули, вскрыли на живую, и почистили остреньким скальпелем. Поколупали вволю. Очень тщательно. Словно опасаясь оставить там, внутри что-то живое и целое. Нужно было этой острой бритвой покромсать все в труху.

Я позволила себе два дня этой боли. А потом сказала себе – стоп, Майя. Стоп! Хватит.

Не стоит себя изводить из-за тех, кто этого не стоит.

Ты любила Максима? Да. Любила. И он тебя любил. Наверное, всё-таки любил, иначе не женился бы. Да, зачем ему, молодому, богатому, успешному нищая танцовщица с сомнительными родственниками?

Ну, можно, конечно, додумать какой-то интересный сценарий про то, что красавцу Рокотову нужно было жениться хоть на ком, а тут подвернулась я. Или еще забористей – ему нашли невесту, но она его не устроила, и чтобы избежать бракосочетания он придумал себе неземную «любофф» …