На его лице почти нет эмоций. Но это всегда так, если ему тяжело. Он умеет показывать эмоции радости. И совершенно не знает, как реагировать на что-то негативное. Словно автоматически включается защита – безразличие. Поэтому мне всегда было трудно понять есть ли у него вообще какие-то серьёзные чувства. Нет, любовь он показывать умел. Боль – нет.

- Майя… поедем домой. Поговорим. Нам нужно поговорить. Майя…

Он делает шаг ко мне. Чувствую аромат его парфюма, я дарила ему этот одеколон, он мне очень нравился. И сейчас нравится. Хочется прижаться к его плечу, дышать им. Выслушать. Поверить.

- Майя, девочка моя… я люблю только тебя.

Только… почему-то ухо режет это «только». И я вспоминаю сообщение Инны – «любит он меня» … Может быть Барби и врёт. Может и нет у них никаких чувств, отношений. Может это всё умело расставленная ловушка, в которую я попала.

Но сейчас у меня нет моральных сил это выяснять.

- Максим, я… - дыхание прерывается, сглатываю. – мне нужно время. Я хочу уехать с мамой. Просто побыть одна. Если ты меня любишь – ты должен понять.

- Понять? Прости, Майя, я не понимаю. Зачем тебе быть одной? Нас двое. Я люблю тебя. Я хочу помочь.

- Помоги. Отпусти меня сейчас.

- Я не хочу тебя отпускать. Пойми и ты меня. Я твой муж. Мы давали клятвы быть вместе и в горе, и в радости. У нас горе и я хочу быть рядом.

- Я не могу сейчас.

- Почему? Я же пытаюсь объяснить, что не имею отношения к тому, что произошло! – он повышает тон. Я вижу, как он нервничает.

Мама выходит из машины, Олег дергается, но я жестом прошу их оставаться на месте. Дать нам еще немного времени.

- Максим, не кричи. Ты просишь поверить тебе. Я объясняю, что мне нужно время. Если ты меня любишь…

- Никаких если. Люблю. И не хочу, чтобы ты уезжала. Тем более с Ольховским! Если ты едешь в аэропорт я могу сам тебя отвезти.

- Не надо. Максим, пожалуйста, дай мне уехать сейчас.

- Не могу, как ты не понимаешь… не могу.

Неожиданно он хватает меня в охапку, прижимает сильно, а потом… потом поднимает на руки и тащит к своей машине.

29. Глава 29

- Пусти! Максим, пусти меня! – луплю его кулаками по спине, по рукам, плечам, везде, где могу дотянуться, только лицо почему-то не трогаю.

Слышу, как сзади к нам уже бегут Олег и мама. Мама тоже кричит, чтобы Максим меня отпустил.

- Максим, пожалуйста!

Он останавливается только у своей машины, открывает, пытаясь запихнуть меня внутрь. Но я упираюсь.

- Макс, прекрати, что за дикость! Пусти меня!

- Максим, быстро отпусти Майю, я полицию сейчас вызову! – почти визжит мама, явно в шоке от происходящего, как и я.

- Рокотов, ты просто идиот, отпусти её! – Ольховский старается сохранять спокойствие.

- Отвали, Ольха, тебя забыл спросить. Полицию вызывайте, пожалуйста! Это моя жена и я имею право…

- Никаких прав ты не имеешь! – шиплю сквозь зубы, - ты их потерял!

- Я хочу их вернуть, Майя! – Макс дышит тяжело. Мы стоим у его машины, я на подножке у распахнутой двери, он рядом. Смотрит мне в глаза. – Слышишь меня? Хочу всё вернуть. Я ни в чём не виноват перед тобой.

Мне бы очень хотелось в это верить, но сейчас у меня нет ни моральных, ни физических сил на это.

- Если ты не виноват, почему ты пытаешься оправдаться? – говорю тихо, одними губами перебирая.

- Я не пытаюсь, я просто не знаю, что делать. – он вздыхает, и я вижу в его глазах дикую усталость. Боль. Морщинки на лбу прорезались. Он как будто похудел за эти дни.

Неужели мне его жаль?

- Максим, я скажу тебе, что делать. Отпусти меня сейчас. – мой голос глух, я сама его не узнаю.

Мне больно говорить. Больно, потому что я понимаю – вот здесь, сейчас, заканчивается моя прежняя жизнь. Вернее, она закончилась еще позавчера, когда я увидела своего любимого и Барби. Просто сегодня окончательно ставится точка.