Вернувшись в Питер, иду в первый же попавшийся салон и отрезаю волосы до лопаток, перекрашиваюсь в свой родной цвет. Попросить отстричь больше язык не повернулся. Без пятнадцати лишних сантиметров я и так чувствую себя почти лысой. Зато свободной и как будто лёгкой.

Дни идут своим чередом. Соседи не достают, спать я стала лучше. Мое решение забрать малыша крепнет с каждой минутой. С Женей разговариваем по вечерам, обходя щекотливую тему. А вот мою новую прическу он, на удивление, одобрил.

К выходным я возвращаюсь в Москву. Женя вновь встречает на меня вокзале. Вновь целует, и я снова чувствую в душе камень вместо тепла.

Но войдя в квартиру, я замираю от восторга. Повсюду на полу лежат лепестки роз, свет приглушен, играет приятная музыка.

— Что это? — глупо спрашиваю, глядя на эту красоту. Теперь моё сердце сжимается от переполнявших чувств.

— Я хотел порадовать тебя, — шепчет Женя, обнимает меня сзади и целует в шею. — И да, я согласен на твою авантюру.

Внутри меня с грохотом падает настоящая Великая китайская стена. Сердце заполняет волны тепла.

Он меня любит! Он не обманул!

Оборачиваюсь к мужу и с чувством целую.

И снова дни идут своим чередом. Теперь они наполнены счастьем и сладким предвкушением. Поскольку меня ждёт декрет, я спешно ищу управляющего. Женя всё чаще приезжает ко мне в Питер.

Единственное, он отказывается ходить со мной по детским магазинам и выбирать ребенку приданое. Сказал, что ему нужно время, чтобы привыкнуть. Я не давлю, меня не тяготит одиночество. Те вещи, которые я прятала в коробку, снова заняли место в комоде. Детская больше не закрывается на ключ. А я подумываю переклеить обои на новые, с зайчиками.

Мама мой энтузиазм поддерживает вяло. Скинув время будущего материнства, она с упорством рвется работать, но я пытаюсь ей запрещать.

Я хочу быть уверенной, что с моим малышом будет всё в порядке.

Мой малыш. От этих простых слов губы расплываются в улыбке.

Я никогда бы не подумала, что счастье такое простое. Пусть не я выношу ребенка, не я рожу, но я буду любить его, как родного.

Даже имена уже придумываю. Пол мы не узнавали. Маме не интересно, а я буду рада и мальчику, и девочке.

Идиллию нарушает звонок дяди Стаса с пламенной просьбой поработать с его ВИП-клиентами, поскольку лучшие его гиды или уже заняты, или на больничном. А немецким депутатам нелучших не подсунешь.

— Могу предложить вам кофе или чай, — обращается ко мне секретарша дяди Стаса, пока я жду его в приемной, чтобы больше узнать о программе и подписать документы.

— Да, спасибо.

Не успеваю договорить, как из кабинета выходит дядя Стаса и довольно мне улыбается.

— Кирочка, солнце моё, проходи! Валя, принеси всё ко мне в кабинет, ещё и что-нибудь к чаю. Наших спасителей надо подчевать самым лучшим!

Его слова вызывают во мне смущенную улыбку. Мы проходим в просторный белый кабинет. Здесь как будто дышится легче. На столе дяди Стаса замечаю рамку с фотографией его семьи. Мужчина бросает ласковый взгляд на фото и занимает кресло и принимается перебирать бумаги.

Если он любит свою семью, зачем так поступил с женой?

— Дядя Стас, пока мы готовим формальности, можно спросить?

— М? — бубнит он, глядя в бумаги. Поднимает взгляд, только когда секретарша ставит перед нами поднос с ароматными булочками и кофе. Сдоба тут же оказывается в руках дяди Стаса.

— Вы были на корпоративе нашей фирмы?

— Конефно, — с набитым ртом отвечает мужчина. Оставшимся куском он тычет в сторону доски, где написаны всякие цифры и таблицы. — Твое семейство обошло меня на полкорпуса. Но я не в обиде. Поквитаюсь ещё.