– Ты же еще не поужинал. – выдохнула она Славе, на что последовал только недовольный рык, который предлагал не отвлекаться на такие мелочи, когда впереди маячит нечто гораздо слаще чем ужин. Лера испуганно вскрикнула, когда почувствовала, как его язык начинает путешествовать по тем местам, которые для таких путешествий не предназначены вовсе. Пальцы и губы, движения языка, осторожные покусывания сводили сума, не выдерживая натиска ее ногтей, царапающих кожу на плечах и лопатках Слава опрокинул Леру на кровать, в последний раз провел языком по складочкам, в последний раз дразнил пальцами, проникая так глубоко, как только мог, а затем вошел туда сам. Каждое прикосновение было важно, каждый миллиметр тела пониже пояса сгорал от пожара, требуя прикосновений и трений. Груди превратились в чувствительные полушария. Слава двигался медленно, осторожно, дразнящее, что сводило сума: так Лера никогда не доедет до своей «остановки». Лера ерзала, подмахивала, просила еще, просила быстрее, но Слава неожиданно вообще остановил движения, взял в рот горошину правой груди, нежно прикусил и выпустил обратно на воздух, подул и нажал кончиком пальца. Лера чувствовала нарастающий бунт внизу, все тело требовало движений, ласки горошин уже не являлись достаточным, она терлась, елозила под Славой, требуя продолжения, а не получив его начала похныкивать. Хнык не действовал, Слава продолжал играть с горошинами, будто издеваясь, насмехаясь, показывая, насколько она сейчас зависима от него. Лера сделала то, что не делала никогда: резко повалила мужчину вниз, сработал эффект неожиданности, на которые она и рассчитывала, подождала секунда когда он удобно устроится на спине и сама оседлала строптивого коня. Полыхающее ранее от пожара тело начинало остывать, но Слава снова умело подкинул дрова, положив палец в область клитора. Каждое движение отзывалось сладостью, каждое движение помогало соприкасаться пальцам и бусинке внизу. Уже почти на пике Лера почувствовала, как влажный от ее соков палец Славы сначала погладил колечко ануса, а затем едва заметными движениями вошел туда. Стыд не успел проскользнуть противной жабой в грудь, потому что именно в этот момент перед глазами заиграли блики и мир перевернулся. Слава Богу, что Земля все-таки не стоит на трех китах или черепахах, потому что бедных черепах в этот момент от разрыва энергии снесло бы к чертям. Лера еще не пришла в себя полностью, когда услышала громкий голос Славы, теперь для него весь мир переворачивался с ног на голову. Еще минут пятнадцать они лежали в объятиях друг друга, счастливые, бессовестные, потерявшие стыд и остатки разума, забывшие о тех, «кого приручили» – своих женах и мужьях, эгоистично требующие от мира утолять их жажду, их голод. Возвращение в реальность было медленным, но неумолимым. Пора была, действительно, уже ужинать.

Даня, в отличие от Славы, никогда не пропускал ужин ради занятий любовью, а после ужина, залипнув на телевизоре и в интернете, что впрочем понятно, после тяжелого рабочего дня, мог запросто забыть о ней. Такое «забывание» входило в привычку, из-за чего Лера начинала считать себя некрасивой, нежеланной, нелюбимой. Пыталась защитить Даню, да и себя от разочарования, мыслями о том, что он устает на работе. Но ведь она тоже работает! Более того, старается не перегружать его бытом, поэтому разочарование все же росло, пока пол года назад она всерьез не предложила развестись. Возможно, этот разговор пошел на пользу, а возможно, Даня отчетливо видел, что Лера прекрасно может без него, готова начинать свою жизнь заново, что она, вообще-то привлекательная женщина в конце концов.