— Оу, прекрасно. Ты сейчас реально дрочил на мою куртку?

— А вчера на твою фотку, — улыбается гад. — Иначе не получается кончить. Все из-за тебя. Они теперь мне все одинаковыми кажутся. И как назло никто на тебя не похож… — он тянется к бутылке.

Быстро подхожу, и забираю пойло из его руки:

— Довольно! — рявкаю. — Посмотри, в кого ты превратился, Герман!

Он бесцеремонно ловит меня за талию и усаживает прямо на свои обнаженные бедра.

— Родная моя, — утыкается лицом мне в шею. Шумно втягивает мой запах: — Я так скучал по твоему запаху. С тех вещей, что ты оставила в доме он почти выветрился.

Его язык проходится по моей коже. Я чувствую его налитый член у себя под задницей.

— Хватит, Герман, — уворачиваюсь от его натиска и забираю из его рук свою куртку.

— Ты из-за нее вернулась?

— Нет. Из-за тебя. Пойдем в ванную.

Смотрит на меня удивленно. Но подчиняется беспрекословно. Спотыкаясь идет за мной, вцепившись в мою руку.

Глаз от меня не отрывает, когда я начинаю расстегивать на нем рубашку. Но не помогает. Пошатывается. Глядит на меня сверху вниз, хмурясь. Будто сам отчаянно желает протрезветь:

— Я ведь думал, что больше никогда тебя не увижу…

Признаться, я тоже.

Скольжу ладонью по его рельефному плечу, стягивая рубашку. Кожа горит от прикосновения к его телу. Его пристальный взгляд смущает.

Замечаю шрам на ребрах со стороны сердца. Поглаживаю его кончиками пальцев. Кажется, нас обоих тогда ранили.

Кроме рубца годичной давности, его красивый торс теперь украшает еще несколько более свежих шрамов. Значит Веня не соврал про то, что Герман влезает во всякие передряги.

— Почему ты это делаешь? — хрипит.

— Потому что мне жаль твоего ребенка. Ему нужен отец. И тебе придется постараться ради него! — строго смотрю ему в глаза.

Он поглаживает мою щеку своей огромной ладонью:

— Если ДНК подтвердит, что он не мой, вернешься ко мне?

Теряюсь от неожиданно прямого вопроса. Смотрю в его темные глаза.

— Я ни на одну бабу больше не взгляну, — продолжает. — И этому кровососу твоему помогу выздороветь, даже если придется собственные органы ему пожертвовать.

— И перестанешь самоуничтожаться?

— Да я пью только потому что тебя проебал. Но эту дыру походу никаким алкоголем не залить.

— А что насчет новых шрамов? — я поглаживаю самый свежий рубец на его груди. Я слышала ты стал расширять свои владения в городе не самым безопасным и честным путем. Считаешь я мечтаю стать вдовой?

— Если не мечтаешь, это уже радует.

Бью его кулаком в живот, вынуждая сдавленно засмеяться:

— Я клянусь тебе, что завяжу с криминалом. Там будет посложнее, чем с выпивкой, но я все сделаю ради тебя.

— Лезь уже под душ! — бормочу я.

Я окончательно растерялась от его на вид искренних обещаний.

Не знаю, что ответить. Я готова была простить его год назад. Не успела. Заявилась Света. И я отказалась от Германа из-за ее беременности. Но что если ребенок и правда не его?

А Лера — его. И она тоже имеет право на папу.

Помогаю ему встать по душ, и хочу отойти, чтобы не намокнуть, когда он включит воду, но он ловит меня за руку и затягивает к себе в кабинку:

— А давай сделку? — крепко обнимает меня за талию, прижимая к своему обнаженному телу.

— Нет уж. Я уже год назад согласилась.

— И я сдержал обещание, — резонно припоминает он.

— Сдержал. Точно.

Он попросил один шанс для нашего брака после того, как я поймала его на измене. Сказал, что если снова причинит мне боль, то отпустит и больше никогда не потревожит.

— Я ведь отпустил. Но ты пришла сама. Поэтому я прошу тебя…

— Не надо Герман… — сама не заметила, что плачу. — Я не хочу снова…