— Платиновая? — спрашиваю я и задерживаю дыхание.

— Платиновый дракон тот, кто перейдя в золотого, сохранил своего эйдоса.

— Ты же говоришь, что это невозможно…

— Такое было только один раз, и это большая тайна. Однажды…

Вдруг раздается стук в дверь и я вздрагиваю.

Оборачиваюсь и вижу по ту сторону двери маму.

— Я расскажу тебе потом, милая, — говорит бабушка, и шутливо щипает меня за нос, после чего прячет все монетки обратно в карман. — А тебе, похоже, пора домой.

— Помнишь наш уговор?

— Ни слова! — шепчу я. Слезаю со стула и бегу встречать маму.

Безвременье.

Я провожу в темноте бесконечность. Время столь долгое, что теряю даже сами воспоминания о чувствах. Чернота вокруг меня занимает все пространство. Нет ни низа, ни верха, ни чувства времени. Есть только бесконечно звучащая тишина, в которой, как в зеркале, отражается такое же бесконечное ничто, в которое превратилась моя собственная душа.

Вдруг я вижу маленькую белую точку. Она светится, как крошечная звезда на облачном ночном небе, в котором есть единственная крошечная прореха, пропускающая свет этой единственной звездочки.

Я сосредостачиваю на ней все свое внимание, и она начинает увеличиваться.

По мере приближения к ней, я начинаю чувствовать что-то еще. Как будто какой-то звук, или воспоминание о звуке.

Белая точка превращается в маленький светящийся шарик. Чем дольше я гляжу на него, тем больше образов возникает в моей голове. И тем больше я хочу раствориться в сиянии шара, что сулит мне бесконечный покой и радость.

Память, подобно нити в клубке, начинает разворачиваться, отматывая бесконечность моего прошлого, демонстрируя его мне, как последовательность событий, приведших в эту точку.

Я знаю, что это за точка.

Это то слово, что сказал Айвен.

Эта точка смерть.

Чувствую отблеск страха на том, что когда-то было моим сердцем. Страшное слово.

Шарик начинает мигать, то становясь кроваво-красным, то снова загораясь манящим белым светом.

Он предлагает мне выбор. Идти дальше, туда где свет, радость и покой, или вернуться обратно.

Вернуться туда, где столько боли, страха, отчаяния. Туда где меня предал самый любимый. Я раздумываю, не остаться ли мне здесь.

В памяти всплывают воспоминания о моих малышах, о моих славных детках.

Он убьет их, убьет, как убил меня. Воспоминание вспышкой прорезает черноту, и еще долго остывает, прочертив бесконечную кровавую полосу на поле зрения.

Я сосредотачиваюсь на шарике и мигание останавливается. Он становится пульсирующим кроваво-красным шаром, и тут же начинает увеличиваться в размерах.

Вместе с его приближением в голове разворачиваются воспоминания, с бешеной скоростью сменяя друг друга, заполняя мою пустующую память.

Вместе с ним приходит и боль, а за болью возвращается чувство времени.

7. 8

Суинберн

Я отворачиваюсь от могилы и спотыкаясь бегу прочь, подгоняемый косыми болезненными потоками дождя, заливающими теперь все дорожки, так что ботинки увязают в липкой грязи.

Сжимаю голову руками, пытаясь успокоить себя. Уговорить себя, что все это всего лишь игра моего воображения.

Джейн мертва, совершенно точно мертва и не может быть никаких сомнений в этом.

Перед глазами встает образ черного гроба, который словно бы тянет меня назад, как огромный магнит притягивает кусок неблагородного металла.

Я спотыкаюсь и падаю в грязь, словно что-то дергает меня. Я весь мокрый и грязный с ног до головы, поднимаюсь на ноги и оглядываюсь по сторонам. Тучи стали еще чернее, так что все вокруг кажется сумеречным, почти ночным.

Вокруг нет ни души. Кажется, все разошлись, попрятались, уехали и я теперь один в этом унылом месте.