— Не трогай меня! — говорю я, удивляясь самой себе и вжимаюсь в кресло, желая исчезнуть, раствориться, не быть здесь. Быть где угодно, только не рядом с Айвеном.

Да что со мной такое?

— Постой, любимая…

— Не трогай меня, Айвен.

— Ты жива! Ты правда жива!

— Дженни, твои глаза… Ты переродилась! Это же потрясающе, это же все меняет!

Он удивленно замирает, видя мои серебрянные глаза и я, пользуясь возможностью, вскакиваю на ноги и подхожу к окну.

Суинберн стоит на улице, освещенный тусклым газовым фонарем, и что-то говорит моим малышам. При виде их мое сердце изо всех сил рвется туда, к ним. Они сонно потирают глаза и я отчетливо слышу, что они говорят благодаря своей новой силе.

— Я хочу спать, дядя Чарли, — говорит Джейк и зевает, — куда пошел отец?

— Нам нужно подождать здесь, скоро вы все узнаете.

Я оборачиваюсь и вижу, чтоАйвен улыбается и делает шаг навстречу ко мне.

— Подожди, Джейн, — говорит он растерянно, когда я, ни говоря ни слова, пытаюсь проскользнуть на улицу, минуя его, чтобы поскорей обнять моих мальчиков. Душу мою раздирает невероятное сметение, словно какая-то сила заставляет меня бежать, скрыться, не видеть глаз мужа.

Сердце мое колотится, словно я загнанный зверь. Я не понимаю почему, но по какой-то причине я боюсь его. Мне страшно даже посмотреть ему в глаза, не то что оставаться с ним наедине здесь.

Я делаю решительный шаг вперед но Айвен хватает меня за руку и мягко удерживает.

— Постой, Дженни, постой же. Почему ты боишься меня?

В первое мгновение я пытаюсь выдернуть руку из его хватки, стремлюсь выбежать на улицу. Но стоит его прикосновению продлиться еще секунду, как я чувствую, как моя метка, которая спокойно тлела, почти не обращая на себя внимания, вспыхивает ослепительным внутренним светом, затмевая все мои мысли и любые стремления.

— Айвен, — выдыхаю я, — я не понимаю, что со мной.

— Милая, — говорит он, — мы все решим, пожалуйста, не отталкивай меня. Я сделаю все, что нужно.

Я вижу, как на его глазах наворачиваются слезы. Он в сметении, он напуган и ошеломлен. Теперь, когда метка горит ярко, мой страх оступает назад, оставляя место лишь любви к моему серебряному дракону.

— Айвен, — снова повторяю я его имя, — скажи мне, пожалуйста. Скажи, что все будет хорошо.

Я чувствую, как у меня самой из глаз льются слезы и я дрожу всем телом, не вполне понимая почему.

— Девочка моя, — нежно говорит Айвен и прижимает меня к своей мощной груди. — Что бы ни случилось, самое главное, что ты жива. Ты не представляешь себе, что я пережил, что пережили мы все. Я был уверен, что жизнь моя окончена. Что-то умерло во мне, когда я понял, что ты…

— Не говори… Не говори про смерть, пожалуйста… Мне очень страшно, — шепчу я, обнимая мужа, — и я не понимаю почему. Я не понимаю, что случилось со мной.

— Это чудо, Дженни. И я буду вечно благодарить богов за это чудо, до последнего своего вздоха. Я думал, что черная ночь навсегда окутала меня и впереди только холодная безразличная пропасть. Без тебя моей жизни просто нет. Спасибо, спасибо, спасибо, что ты вернулась.

Я растворяюсь в его объятьях и словах и чувствую, что что-то внутри меня словно бы расслабляется, разглаживается и встает на свои места. Моя тревога никуда не пропадает, но я чувствую, что моя истинная любовь к мужу куда сильнее всего, что есть в этом мире, сильнее всего, что случилось, и могло бы случиться со мной.

Чувствовать его объятия, прикосновения, слышать его нежные слова. Его голос, который всегда утешает меня, всегда заставляет мое сердце биться уверенно и ровно. Его любовь, в которой невозможно усомниться. А теперь, когда я стала серебряной, я чувствую, что наша связь стала во много раз сильнее. Словно раньше она была похожа на ярко горящую свечу, а теперь стала ослепляющим светом солнца, от которого кружится голова.