Мягкий стук в дверь словно бы вырывает меня из болезненного оцепенения.

Я вытираю глаза руками и открываю дверь.

Суинберн держит уснувшего Джейка на руках, а Уилл, мой старший близнец во все глаза глядит на меня. Его рот открывается и он кричит, что есть сил.

— Мама!

Он тут же бросается ко мне на руки и обнимает меня своими маленькими ручками, словно бы отбирая всю мою боль и отбрасывая ее в сторону.

— Я не верил, что ты умерла, — шепчет он мне на ухо, — не верил ни минуты.

Я целую его в щеку и с улыбкой смотрю на сына.

— Дядя Суинберн сказал, что ты изменилась, твои глаза… Они теперь совсем как у папы, — с восторгом говорит Уилл.

Джейк вырывается из рук Чарли и обнимает меня с другой стороны. Он, всегда более сдержанный и застенчивый, чем Уилл, ничего теперь не говорит, и только тихонько обнимает меня.

— Я люблю тебя, мама, — говорит он. Это ведь правда ты?

— Конечно я, сынок.

— Я тоже не верил, что ты умерла. Ты не могла умереть, ведь ты наша мама.

Джейк украдкой смотрит на отца, словно хочет добавить еще что-то но не решается.

— Твои глаза очень красивые, говорит он. Ведь ты теперь не медная?

— Похоже на то, вздыхаю я, поправляя волосы Джейка и его помявшийся костюм.

— Ты же не будешь теперь любить нас меньше? — спрашивает Уилл.

— Не говори глупости, — говорит Айвен, подходя к нам. — Все, что изменилось в твоей маме — это цвет ее глаз и теперь ей доступна та же сила, что есть у меня.

Он треплет сына по голове и подходит к Чарли.

Айвен долго смотрит ему в глаза, а потом притягивает к себе и обнимает.

— Теперь все, что есть у меня — твое, брат. Если бы не ты…

Он не договаривает, но я знаю о чем он думает.

Я бы не выбралась сама, если бы Чарли не откопал меня. Никто бы не узнал, что я переродилась, никому бы и в голову не пришло проверять.

Чарли смущенно улыбается.

— Я услышал, как она зовет меня и сделал то, что должен был.

Айвен отводит Чарли в сторону, чтобы дети не слышали их разговора, но я отчетливо слышу каждое слово.

— Даже я не услышал, Чарли. Я был ослеплен своим горем и не услышал, как моя истинная зовет меня. Поторопился уйти подальше… Я поверил в то, что она умерла и почти умер сам.

— Не нужно винить себя, друг мой, — говорит Чарли. — Никто не знал, что такое может произойти. И насколько я знаю, такого никогда не было.

— Нужно выяснить, что произошло с ней. Еще никто не возвращался с того света, никто не перерождался, проходя через смерть.

— Люди и драконы сойдут с ума, когда узнают. Они не дадут ей прохода.

— Нужно найти золотого, чтобы осмотрел ее как можно быстрее.

14. 14

Сильвия

Стараюсь не показывать на людях, до чего я счастлива. Все получается даже лучше, чем я могла ожидать. Джейн мертва, скоро Айвен будет всецело моим, и я буду, наверное, самой счастливой драконницей нашего общества.

На душе такое тепло и радость от одной мысли о том, что эта святоша теперь лежит в земле, что мне хочется петь и танцевать. Однако, приходится сидеть в обществе этих глупых куриц и делать вид, что я крайне опечалена внезапной кончиной нашей медной малышки.

Тетушка Мэй, так ее все называют, пятидесятилетняя серебряная драконница, как всегда задает тон беседе. Ее нелепо напудренное лицо кажется сегодня особенно одутловатым. Увы, но от серебряной в ней одно название. Ее Эйдос давно замолк, а огромная сила, которая дается всем с обретением серебра, полнсотью иссякла за ненадобностью. Теперь она похожа на обычную высокосветскую человеческую сплетницу, которых полно в столичных салонах.

Однако, слухи о ее реальном влиянии нельзя списывать со счетов. Добродушный вид тетушки Мэй может быть обманчив. Ходят слухи, что она частенько бывает на приемах у нашего юного императора. И одному драконьему богу известно, как ей удалось втереться в доверие к этому несносному молокососу.