А я окунул Катю в ту самую ситуацию сейчас, в тот триггер с детства. Думал, так максимально без шансов отыграть назад будет. Идиот. Что если я уничтожил не только нас, но и её?

Не это чувство испытывают, когда поступают правильно. Не должно всё внутри вот так на ошмётки кровавые рваться. Как будто непрерывная прямая на холтеровском мониторе пищит приговором безжалостным. В висках стучит.

Я, блять, даже не знаю, чего добиваюсь, идя за ней следом. Первым порывом было остановить, теперь даже страшно. Понятно же, что Катя сейчас меня ненавидит просто, в штыки воспримет. А там улица с движением…

Пиздец. Может, иррационально думать, что трагедия с её мамой может повториться, но чуть ли не на цыпочках иду. Осторожно следую за Катей, больше чтобы убедиться, что в порядке будет, безопасно сядет в такси.

Слышу, как всхлипывает, ладонь к губам подносит, видимо, пытаясь сдержаться. У меня аж сердце разрывается. Как же тянет вернуть долбанный день назад… Я бы снова обошёл всех врачей, нашёл бы того, кто готов рисковать и оперировать всё равно, сдал бы кучу анализов заново. Забавно, что я ещё вчера считал, что по сравнению с моим диагнозом нет нерешаемых проблем — а теперь чётко сознаю, что даже он херня полная по сравнению с тем, что происходит сейчас.

Катя уходит от меня.

Убегает даже. Не замечает перед собой ничего. Еле держится, чтобы не зарыдать. Иду за ней. В какой-то момент не выдерживаю и окликаю. Да, не простит. Да, нет смысла уже объяснять что-то — ничего не исправлю, только хуже сделаю. Но просто смотреть на неё такую разбитую и особенно маленькую в этом огромном бушующем сейчас мире просто невыносимо.

Катя вздрагивает и вдруг бросает чемодан и несётся вперёд. Охренеть какая яркая реакция. Совершенно безрассудная и не свойственная моей девочке. Аж шарашит по башке этим её спонтанным жестом.

И… Блять! Там же дороги впереди с машинами. Стоит только выйти из нашего двора, как впереди они, и движение там всегда скоростное. Несутся нон-стопом. Реагируют только на светофор.

Не уверен, что на него будет реагировать Катя. Бросаюсь за ней. Тоже наплевать на чемодан. Если понадобится, заново куплю всё то, что она туда загрузила. Сейчас важнее она…

Всегда важнее она.

Стоит только открыть ворота из нашего ЖК, как слышу оглушительный гудок автомобиля. Очевидный сигнал. Кате?..

Сердце нахрен останавливается, а в глазах вдруг темнеет. Дыхания не хватает… Несусь скорее по инерции. А потом и вовсе падаю.

И дальше только мрак…

*************

— Ну как вы себя чувствуете? — мягко спрашивает незнакомый мне врач, рассматривая меня с особой внимательностью. — Операция прошла успешно, хотя после неё вы никак не могли очнуться. Некоторое время были вынуждены держать вас в реанимации в состоянии, близком к коме.

Медленно моргаю, пытаясь осмыслить его слова. Не понимаю всё равно. Что я вообще здесь делаю?

Катя... Блять, Катя! И машина та гудящая. Я что, просто упал в обморок или типа того?

Пиздец. Подвёл её даже в этом.

Так и не дождавшись моей реакции, врач обрисовывает мне моё общее состояние, про анализы упоминает и рассказывает о ходе операции и дальнейшем. Толком не слышу. Всё перекрывает отчаяние на грани паники. Машина... Та хренова гудящая машина!

Как я вообще сюда попал? Что произошло? Что с Катей?!

Где она? Как?

Срочно надо выяснить. Резко сажусь, игнорируя головокружение и впивающиеся мне в руку и шею катетеры. Правда врач тут же реагирует, с места подрывается, пытается меня уложить. В лучшие времена я бы без труда его оттолкнул, но сейчас у него явно больше сил. Говорит мне что-то о том, что лечение ещё не закончено, что как минимум тут неделю должен быть под наблюдением. Объясняет, что гематома головного мозга в моём возрасте — редкое и опасное явление, а потому даже после её устранения надо особенно следить за здоровьем и довести восстановление до конца.