- Привет, тигреночек. Соскучился?

10. 10. С Новым... Домом!

- У тебя полторы минуты. Слушаю.
Только ему одному на всем белом свете я разрешаю так со мной общаться. Не будет ни обиды, ни злости. И он об этом прекрасно знает и не злоупотребляет. Скорее всего, сейчас свободно действительно полторы минуты. Поэтому стараюсь максимально кратко.

- Олег мне изменил, сделал из меня виноватую и не хочет отпускать. Еще Татьяна уволила. И я, кажется, боюсь идти домой.
- Э-э-это как-то слишком краткий пересказ, но все потом. Ты мне главное скажи — цела?
- Физически - да.
- Полторы минуты мне не хватит, - бурчит мрачно в трубку и я тут же представляю, как он ерошит волосы. - Макс, сядь за пульт! - добавляет уже громче, не мне. В ответ летит лихо закрученная матерная конструкция от загадочного Макса, но мой собеседник реагирует очень спокойно. - Курить вредно, не капризничай.

- Где ты сейчас? И когда в последний раз ела? - а это уже мне.
- Все еще стою возле дома культуры. А ела… - а действительно, когда я в последний раз ела? Мамин пирог я так и не попробовала. - Не помню, - если сдаваться, так с потрохами.
- Иди в “Культуру” и закажи минимум три порции оливье.
Вот же… Знает, что от этого блюда я не откажусь, даже если буду умирать. Кажется, даже желудок отозвался на призыв протяжным “хочу-у-у”.
- Как дойдешь и сделаешь заказ, пришли мне фото своего паспорта. Все поняла?
- Да, капитан!
- Шутишь. Уже хорошо. Отбой.

В носу начинает щипать. Оттого что когда бы я ни позвонила, он выслушает, примет и всегда поможет.

Поддержка у него иногда своеобразная, но что можно еще услышать если звонишь в три часа ночи тихонечко поплакать в трубку, впечатлившись просмотром “Милые кости”, кроме сонного: “Посмотри еще “Зодиак” или “Парфюмер”. Утром поговорим”.

Мы познакомились… Нет, не так.
Я не помню себя без этого человека. Наши мамы дружили, когда мы были совсем малышами, так что бесить мы начали друг друга еще лежа в соседних колясках. Так как жили мы в соседних подъездах, бесили довольно часто.

В детском саду у нас были соседние горшки, а в школе - парты. Университет он выбрал московский, но и от расстояния наша дружба не заржавела. Может, и не дружба это вовсе?

Мой папа умер через несколько лет после того, как Артур потерял своего. Когда это произошло, наши мамы задружили еще крепче. Всегда можно найти силы продержаться еще немного, когда есть опора и поддержка. Тетя Валя учила мою маму готовить и выживать одной в реальном мире. А мы с Артуром так срослись, что стали скорее братом и сестрой.

Когда он уехал поступать, мое внимание было занято Олегом, но мы все равно, выгрызали минуточку на созвон. Иногда, чтобы просто обменяться ехидными замечаниями.

Олега, кстати, Артур уже тогда не одобрял. Мне казалось это проявлением “братской” ревности и особого значения его предостережениям я не придавала. Хотя, может и стоило. Может быть он уже тогда видел в нем что-то, что я заметила только сейчас? Кто знает как бы сложилось, если бы я его тогда послушала.

Опасливо оглядываясь, иду к ресторану. Здесь совсем недалеко, но всю дорогу кажется, что из ближайшей арки на меня выпрыгнет Олег и… Вот что он сделает я додумывать боюсь. И без того страшно.

До головокружения.
До дрожи.
До тошноты.

Заказывая оливье, сильно сомневаюсь, что стану его есть, но как только официант приносит блюдо, желудок урчит еще одним громким “хочууу”. Приходится попробовать. Одна вилочка, другая, третья... Только сейчас понимаю, как зверски была голодна.

Уходит головокружение, наваливается чудовищная усталость и кажется, что я не спала уже целую вечность.