- Все изменяют, мама, - мама брезгливо вытерла полотенцем и без того чистую тарелку. – Это закон жизни, тем более в нашей профессии. Ничего страшного. Погрустим, потом сделаем новую стрижку, да, Настен? Купим шляпку, бюстик какой-нибудь эротичный и вперед! Ничего, не кривись так. Доля наша женская этих кобелюг из всяких подворотен доставать!

- Мам, дело не в том, что мне изменили. Дело в том, как это было, - я говорила тихо, но все вокруг напряглись и даже папа в соседней комнате выключил телевизор, чтобы услышать, о чем мы тут. – Измены случаются, ты права. Но со мной все произошло грязно, публично, на глазах моих друзей и коллег! И потом вместо разговора, из меня делают дуру, и доказывают, что это я виновата!

- А ты значит не виновата, - мама удивленно вскидывает руки, а я почти вою от обиды.

Ну, конечно. Три правила «не» в нашем доме.

Не доглядела. Не докормила. Не долюбила.

И не смотря на то, что моя мать следовала всем им, отец ей тоже изменял. И тогда включилось в игру четвертое и самое унизительное «не».

Не вспоминать глупые обидки и простить предателя.

Она смогла, у меня не получилось.

- Девочки, - как всегда вовремя вступила в разговор бабушка, - а я не поняла, мы сейчас про какую измену Савранского? Эту, или ту, старую?

Девочки, все верно. Это не первая, а вторая измена Савранского. Об этом я намекала и всячески подмигивала с прошлой книги "Измена. Не делай мне больно".

https://litnet.com/ru/book/izmena-ne-delai-mne-bolno-b456016

Кстати, кто еще не прочитал, очень рекомендую, так как именно с этой книги начинается вся история и там спрятаны намеки на все сюжетные линии по всем персонажам.

Это была запретная тема в нашей семье, мы старались никогда не говорить о Савранском и «той истории». И сейчас я получила болезненный удар прямо в живот. От которого тебя корчит, дышать становится все труднее, и хочется скорее вырубиться, да никак. Ты по-прежнему в сознании и здесь по-прежнему паршиво.

- Розеточки. Я забыла принести розеточки, - я встала и, слегка придерживая стену рукой, побрела в комнату.

Вслед мне донесся взволнованный голос бабушки: «Насть, так вот же они, на столе!».

И сердитое причитание мамы: «Мама, и надо было вам это вспомнить! Еле как все устаканилось! Сидите, вон… мандарины чистите! Ой, ну зачем было лезть, Настя уже забыла все, а тут вы…»

Настя не забыла ничего. Ни то, как Кеша стал пропадать на работе. Ни постоянные вызовы на ночь, тогда он еще был принимающим акушер-гинекологом и рожал всех, кто вставал к нему на учет. Ни вечно потерянное выражение лица и блуждающую улыбку.

Я даже не могла заподозрить его в измене, потому что на утро обследовала всех мамочек, с которыми Савранский провел ночью.

А о том, что он трахал свою медсестру, просто не подумала. Бывает…

Тогда никакого скандала не случилось. Свекр быстро уволил Кешину подстилку и объяснил мужу, как не нужно поступать с его любимой невесткой. Мои родители забрали Никитку на две недели, а нас отправили выяснять отношения на Пхукет. Там кто-то из коллег отца арендовал уединенную виллу, где не ловила связь, где над гигантской кроватью висел балдахин, а посуды в ящиках было столько, что глаза разбегались – бей не хочу.

Я кричала, швыряла тарелки в стены, Аркадий умолял простить его и даже плакал. То ли на нас подействовала магия острова, то ли УЗИ неверно определило срок плода, но из отпуска мы приехали с Тамарой. Дома нас ждал зареванный сын, который умолял маму с папой не разводиться (только потом я узнала, как ему промывали мозги мои родные) и подарок от свекров – огромный дом за городом.