– Ты забываешься, Владик. Она и моя дочь тоже. Мы не женаты с тобой и не живем вместе, так что я сама буду решать, сколько и с кем ей общаться. К тому же, он просто забрал своего ребенка. У нас разные жизни. Между нами все в прошлом, как ты не понимаешь!

– Вы вздумали меня обмануть? Обвести вокруг пальца, как полного идиота? Я не отдам ему свою дочь, не отдам! – внезапно мужчина сжимает грубой ладонью мою челюсть, стискивая скулы, отчего кожу начинает болезненно тянуть, а вдоль позвоночника пробегают мурашки.

– Отпусти меня! Мне больно! – я дергаюсь, но он вновь возвращает меня на место. Как бы я не старалась храбриться, перед ним я ощущаю себя невыносимо слабой и беззащитной. – Свою дочь? Свою? Хочу тебе напомнить, кто настоящий отец Саши!

Лицо Владика становится пурпурным, и я отчетливо ощущаю, как время замедляется, сигнализируя о концентрирующей опасности.

Мне больно об этом говорить, больно каждый раз вспоминать тот самый момент, когда я впервые стала замечать черты Артема в своей малышке. Это случилось, когда Саше было примерно семь месяцев. Она стала хмурить бровки точно так же, как это делал он. Это удивительно, но с возрастом у нее стали появляться его привычки. И когда я поняла, что на самом деле Артем – отец моего ребенка, что результаты УЗИ были ошибочными и, что я собственноручно лишила себя шанса на счастье – я впала в депрессию. Я боролась с затяжной депрессией, неподъемным чувством вины и пыталась стать лучшей матерью для дочери. Ни одна живая душа понятия не имела, как мне было одиноко и страшно. О случившемся я долгое время не могла никому рассказать. Отчаяние тех лет отзывается мучительным спазмом в груди. Теперь вся моя жизнь – отчаянная борьба с чувством вины, но именно она и сделала меня сильнее.

Когда я поняла, что Саша на самом деле от Артема, я рассказала обо всем Владику. Не хотела врать и делать вид, что не замечаю, насколько они разные. Он пропал на несколько дней, видимо, думал о случившемся. А потом вернулся и сказал, что настолько сильно любит меня, что готов воспитать Сашу как свою. И он сдержал свое обещание. За все пять лет он ни разу не упрекнул меня в том, что она от другого, он был для нее самым лучшим отцом. Как бы я не старалась, я не могла его снова полюбить и мы сошлись на том, что будем жить отдельно и вместе воспитывать ребенка.

Я искала его. Я отчаянно искала Артема, чтобы рассказать ему о ребенке. Спрашивала у общих знакомых, пыталась найти его в интернете, но все было тщетно. Он уехал из страны, сменил номер и никогда больше не появлялся в моей жизни. До этого момента.

И каково мне было знать, что он счастлив в браке, у него есть милая дочурка, которую он по-настоящему любит. Когда я смотрела на то, как он помогает Нине просунуть руку в рукав куртки и смотрит на нее с такой невообразимой нежностью – мое сердце разбивалось на мелкие осколки. Он убивал меня. Убивал меня этой проклятой нежностью к своему ребенку. В голове возникал вопрос: почему не моя Саша? В чем она виновата?

– Я не отдам ему мою Сашу! Не отдам, ты это уяснила? – Владик продолжает сжимать мои скулы. – Мне плевать, что ты забеременела от него. Это я воспитывал и кормил ее, я, не он! Его не было рядом, когда она орала всю ночь от коликов, не он носился с вами по больницам, когда у нее была температура, это я видел, как Саша делает первый шаг и она называет меня папой. Только попробуйте ее у меня отнять!

Это был не он, его голосом говорил сам дьявол. Некогда яркие зеленые глаза потемнели и стали чуть ли не черными. Я отчетливо видела, как расширяется его зрачок от ударившего в голову адреналина. Он продолжал больно сжимать мои скулы, и с каждым гневным рыком в мое лицо, заставлял меня трястись от страха и трусливо вжиматься копчиком в узкий край подоконника. В это момент мне стало по-настоящему страшно. За себя и свою дочь.