«Как там его, Тарас Полонский, кажется, — вспоминаю мучительно. — Надо поговорить с ним. Надо поговорить».

— Я сейчас…

Выдергиваю пальцы из ладони мужа, но ко мне бросается подружка. Я отшатываюсь, с трудом сдерживаю порыв вцепиться ей в идеальное каре и превратить его в воронье гнездо. Даже пальцы скрючиваются от желания.

Но Галка не сдается.

— Юлька, — она наклоняется к уху и шепчет возбужденно. — Ты видела его?

— Кого? — едва расцепляю губы.

— Тараса. Красавчик, да? Ух, какой! Ты на его задницу посмотри! Два орешка, так и хочется ущипнуть. А кубики…

Неприязненно отстраняюсь.

— Ты уже и его кубики разглядела?

— Дай помечтать! Я его точно возьму в оборот. Или ты сама глаз положила?

Поднимаю голову и словно впервые вижу Галку. Она всегда была такой развязной и бесцеремонной? Или в последнее время превратилась в заядлую охотницу за мужиками?

— Не знаю, не в моем вкусе.

— Дура ты! Скука же всю жизнь прожить с одним мужиком. Спать с ним, есть, заниматься сексом. Б-р-р-р!

«На что это она намекает?» — всплывает в голове вопрос.

Получается, для нее абсолютно нормально, что женатая пара ходит налево и направо? В голове вспыхивает идея: хочу отомстить за предательство. Сполна, справедливо и идеально, так, чтобы жизнь этим гадам показалась адом. Пусть они сгорят там заживо!

— Мне не скучно, — выдавливаю из себя. — Пошли, гости ждут.

— Иди, я без Тарасика не сяду, — подмигивает мне подруга. — Ну, ты подумай. А то заберу.

Я бросаю косой взгляд на студента, который шагает к нам через лужайку, но вижу просто длинный силуэт.

Свекр стучит черенком ножа по бокалу. Старинное серебро (сплошные понты) отдает бликами в заходящих лучах солнца, так и манит, так и зовет: «Возьми меня! Возьми!»

— Господа, прошу внимания! — начинает он. Сегодня нашему единственному сыну исполняется тридцать лет! Он красивый, успешный, богатый. Достиг в жизни всего, чего хотел. Предлагаю выпить за него!

— Позд-рав-ля-ем! — нестройный хор голосов взлетает в небо.

Оглядываю всех. Вот наши друзья Кудрявцевы, Марина и Олег. Хорошая пара, всегда вместе, друг за друга горой. Тогда почему их номер есть в тайном телефоне Мишки? Неужели одобряют его адюльтер? Или считают это нормой семейной жизни?

Я беру у официанта бокал с шампанским и одним глотком выпиваю. Алкоголь прокатывается по сведенному спазмом горлу, наполняет жаром кровь, бросается румянцем в лицо.

— Миха, за тебя! — поднимает фужер Глеб. — И за твою вторую половинку. Юля, давай, на брудершафт!

Он подмигивает мне, и делает руку кренделем. Наша давняя шутка, Глеб на каждой вечеринке предлагает мне это. Но сегодня я беру свой бокал, продеваю его в кольцо.

— С поцелуем или как?

— Юлия! Ты что творишь! — ахает свекровь.

Но она сидит далеко, оцениваю расстояние, пока соберется остановить, я уже все сделаю.

— Я только за! — ухмыляется Глеб, но глаза бегают, явно нервничает.

— Не смей, Глебас! — рявкает Мишка

Он дергает меня за руку, но я уже подношу бокал ко рту, делаю глоток, а потом вытягиваю губы для поцелуя. Глеб делает то же самое. Он косится на Мишку, но и отступить уже не может, поэтому чмокает меня куда-то в щеку и сразу отскакивает.

— Слабак, ты, Глебушка! — кривлюсь. — Как есть слабак!

Я спокойно сажусь к столу. Рядом плюхается Мишка.

— Юлька, что с тобой? Решила испортить мне праздник?

— Чем? — делаю невинные глаза.

— Сначала опоздала…

— Поранилась, — показываю ладонь.

— Принесла помятый торт.

— Это ты виноват.

— А с Глебом зачем целовалась?

— Кто? Я? А нельзя? Он же твой друг. Друзьями надо делиться. И женами.

— Ты белены объелась? Посмотри на мать, ей сейчас дурно станет.