- Мне так жаль, - шепчу, - что тебе пришлось такое пережить…

- И мне жаль, - кивает она. Вижу, что едва сдерживает слёзы, - ничего, сестрёнка. Выберемся.

- Нет, - по щекам снова текут слёзы, - я не выберусь уже. Я на таком дне, что и описать трудно. А ещё я беременна.

Шок на лице Дарлы не может стереть даже появление родителей. И отец, видимо, уже рассказал всё матери. Он разваливается в кресле перед камином, и, пока мама снимает с него обувь, громко объявляет.

- От ублюдка мы избавимся. Решено. Завтра отправим Дарлу в аптеку за зельем. Юстина его выпьет.

Мне сначала кажется, что я ослышалась. Да, папа своеобразный человек, но это… Выше всего допустимого.

- Этого не будет, - говорю.

Сначала он даже не останавливается. Просто продолжает говорить мерзкие, кошмарные слова, значение которых – убить ребёнка. Моего ребёнка! Его собственного внука!

Потом отец замолкает, и бросает на меня тяжелый взгляд. Мама уже разула его, и тут же подвинула бадейку с горячей водой – омыть ему ноги. Он опускает ступню в бадью с яростным рычанием.

Вода ляпает на маму, но она делает вид, что ничего не произошло. Продолжает намыливать папину загрубевшую ступню.

- Что ты сказала? – орёт он.

- Я не буду пить никакое зелье.

Хочу, чтобы голос звучал уверено, но оказываюсь способна лишь на жалкий писк.

Папины глаза наливаются кровью. Он с силой ударяет по подлокотнику кресла.

- А кто будет его растить, а? Ты, бесполезное отродье? Или повесишь своего бастарда мне на шею? Словно мало мне трёх ртов!

- Это ребёнок Райлена! – поджимаю губы, чтобы не дрожали от обиды, - никакой не бастард, а дитя, зачатое в законном браке!

- Захлопни пасть, шлюха! – взрывается отец.

Ногой он переворачивает бадью, выплёскивая воду на пол. Зло и грузно поднимается с кресла, в два шага подходит ко мне.

Я в таком ужасе, что не могу пошевелиться. Пытаюсь вжаться в стену и стать как можно меньше, лишь бы он меня не тронул.

Между нами отважно влетает Дарла, и машет расставленными в обе стороны руками. На его фоне сестра выглядит крошечной и хрупкой.

- Отец, одумайтесь! – она закрывает меня спиной, и не позволяет встать, - Тина носит дитя дракона! Если не сам Райлен, то любой другой дракон узнав, что вы убили драконье дитя, вас уничтожит!

- Это не может быть ребёнком дар Лилигрина, - сквозь зубы шипит папа, - драконы всегда чувствуют своих детей. Если он выставил Юстину прочь… Значит, не почувствовал своего. Эта тварь нагуляла его на стороне!

- Помилуйте, отец! – робко выглядываю из-за плеча сестры, - я даже замок покинуть не могла без позволения мужа!

- И Юстина не такая! – повышает голос Дарла, - она никогда не изменила бы супругу!

Хрясь! Мощная пощёчина сбивает её с ног. Кажется, я даже услышала хруст, но не успеваю взглянуть на сестру – тот, кого я всегда считала своим отцом, берёт меня за горло и сжимает пальцы.

- Маменька, сделайте же что-то! – кричит Дарла.

Тихий мамин ответ не слышу, в ушах звенит. Воздуха не хватает. Пытаюсь оттащить руки отца от своего горла за кисти, но силы в руках нет совсем.

- Ты выпьешь… елье… автра… - едва могу расслышать слова, брызжущие слюной мне в лицо, - …оняла? …неагодарная…

Не могу, не могу, задыхаюсь! Пытаюсь дотянуться, ударить его по голове, но не получается – его руки куда длиннее моих. Не продержусь долго, не смогу…

Слышится оглушительный удар, такой, что пробивается даже ко мне, хоть и словно сквозь подушку. Дышать становится легче, пальцы на моём горле разжимаются. Хватаю воздух ртом, не могу надышаться!

Неожиданно отец понемногу заваливается набок, и почти сразу беспорядочной кучей валится на пол. За ним стоит Дарла с чугунной сковородкой в руках, настолько тяжёлой, что сестра может удержать её лишь двумя руками.