За время нашего брака, я привыкла сдерживать эмоции и доверять мужу. Считала это проявлением мудрости, о которой когда-то рассказывала мама и бабушка. Истеричек не любят, ревнивые жёны раздражают, у мужа должно быть личное время, пространство и друзья. Мужчина – личность, глава семьи, добытчик.

А как же я? Кем стала я? И кто я для него, если даже хотя бы объяснений не заслужила? Пока я раздумывала, как поступить, в прихожей раздалось шуршание, осторожные шаги, и дверном проёме появился Максим. Взъерошенный, уставший, помятый…

Он молча скользнул рассеянным взглядом по накрытому ещё с вечера столу, потом по мне и, вскинув брови, нахмурился. Я отвела взгляд и, одёрнув помявшийся подол вечернего платья, поджала губы и пошла к двери.

Попыталась пройти мимо мужа, но он упёрся рукой в резную арку проёма, загораживая мне путь.

– Я же просил не ждать, – напомнил хрипло и, ещё раз оценив мои старания взглядом, раздражённо выдохнул: – Ариш, мы же договаривались, никаких истерик и полное доверие. Ну вот что ты опять начинаешь?

– Я волновалась, – отозвалась я, снова чувствуя необъяснимое чувство вины, хотя ничего плохого не сделала. Наоборот… Указав рукой на стол, горько усмехнулась, с надрывом в голосе поясняя: – Я ждала, приготовила ужин и… это платье дурацкое, шпильки, макияж… А ты не пришёл. Еда в холодильнике, я в душ и…

Пытаясь сбивчиво донести до Максима причины своей обиды, я всё же не сдержалась и заплакала. Он тяжело вздохнул и попытался обнять, но я отшатнулась и, вскинув руки, покачала головой.

– Неужели?.. Скажи мне, неужели я не заслуживаю объяснений, – шмыгая носом и старательно пряча взгляд, продолжила жалобно. – Максим, мы женаты всего два года. А что потом? Почему не позвонил? Почему не объяснил, где ты и почему? Только не говори, что всю ночь работал, от тебя несёт как от…

Втянув носом воздух, скривилась и, вскинув на него удивлённый взгляд, пролепетала:

– Ты что курил? Курил и пил? От тебя же несёт. Фу-у! Иди в душ первым.

Немного успокоило, что пахнет от него не сексом и не женскими духами, но только сейчас поняла, что от мужа буквально несёт перегаром и запахом крепких… даже не сигарет, а сигар.

Макс покачал головой и, усмехнувшись, шагнул ко мне. Сгрёб за предплечья и, притянув к себе, дыхнул мне в лицо, демонстрируя, что мои догадки неверны. Его дыхание явно было несвежим, но он не курил и если и пил, то совсем немного. Пристально посмотрев ему в глаза, отметила, что зрачки у мужа не расширены, а глаза немного воспалены, но, скорее всего, от усталости, а не от… Да где же он был?

– Не понимаю… – пролепетала, пройдясь придирчивым взглядом по воротнику его рубашки и лацканам. Снова посмотрела в глаза и, вскинув брови, уточнила: – Так ты объяснишь? Где ты был и почему нельзя было объяснить мне чуточку подробнее? Почему ты не ночевал дома?

– Ариша, я же тебе объяснял, что у меня серьёзные проблемы, – с этими словами, Макс отпустил меня и, сняв пиджак, понюхал. Чертыхнувшись, свернул его подкладкой наружу и, открыв дверь ванной комнаты, швырнул испорченный пиджак на стиральную машину.

– Я должна додумывать всё сама? – проворчала я и, скрестив руки на груди, последовала за ним.

– Я хочу устранить проблему максимально быстро, – снимая брюки, невозмутимо продолжил Макс. Швырнул их к пиджаку и, расстёгивая рубашку, проворчал: – Сам виноват, что приходится просить аудиенции у важных людей.

– И-и? – я подошла ближе и на автопилоте помогла мужу раздеться. Достала с полки большое, чистое полотенце и, кивнув на душевую кабину, хмыкнула: – Помощь и рабство немного разные вещи, не находишь?