Да никого я не помню. Гости у нас бывали, но очень редко. Что взять с военных? Да и папа дома очень подолгу не бывал, ввиду службы. Пусть так, я верю, но меня совсем другое интересует во всей этой ситуации.

— А у вас нигде там опечатки нет? Не было? — испытывая самые противоречивые чувства из всех возможных, спрашиваю я.

— Как можно…

Вот и я думаю, как можно купить, квартиру, которую Миша снимал для нас с ним целых три года?

Вообще уже ничего не понимаю.

— Но я знаю эту квартиру! Я в ней чуть больше трёх лет прожила. И её хозяйку я знаю. Антонина Семёновна. Прекрасная женщина! — эмоционально выговариваю я. — Живёт над нами. Этого просто не может быть.

— Тем не менее, сделка состоялась летом позапрошлого года. — улыбается мой собеседник, будто и не слышит, что я ему здесь втолковать пытаюсь. — А что до ваших заявлений… Возможно, вы найдёте ответы в письме? Боюсь, мне уже пора. Оставлю вам визитку, набирайте, подъезжайте, займёмся необходимым сбором документом и переоформлением. Ещё раз примите мои соболезнования. Вова был замечательным человеком.

…опять это грёбаное прошедшее время.

— Ну, как? — едва Сергей Борисович выходит из ресторана, как ко мне уже дефилирует Милка с белоснежной чашкой в руках. — Ты не смотри так плотоядно, это просто кофе. Тебе не помешает. — сдержанно улыбается она. — Всё хорошо?

Да как бы ответить? Я пережила этот тяжёлый день — уже вроде бы как хорошо всё, но столько новых вопросов появилось… Жуть!

9. Глава 9

Го-ло-ва… Умираю.

— Пи-ить, — чей-то загробный шёпот срывается с, почему-то, моих губ.

Паршиво до такой степени, что мутит, стоит только голову оторвать, слава богу, от подушки. Прекрасно я вчера притупила волнение, прекрасно успокоилась… Науспокаивалась до такой степени, что сегодня сдохнуть охота!

«Прости меня, папочка… Я без тебя не могу… не умею…» — прикрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, активируя дремлющую память.

Молчит, зараза. Завещание помню, разговор с Сергеем Борисовичем, вообще, детально, письмо папино помню… Как ревела, помню…

А дальше? Как-то же я оказалась дома?

Впрочем, я одета, в папиной постели, без обуви, у себя дома — судя по всему, всё гораздо лучше, чем я могу себе нафантазировать. Стоит исполнять наставления отца и жить дальше, становиться счастливой. Как минимум, мне для этого нужно подняться и попытаться принять таблетку. Хотя бы от головы.

Сказано — сделано.

Борюсь с тошнотой, головокружением и слабостью, но ковыляю в кухню, как могу. Добираюсь до стола и зависаю, разглядывая маленькую бутылку минералки и какой-то продолговатый пакетик, притаившиеся на самом углу. Некстати обращаю внимание и на пакет с кексами и конфетами, которые мы с Милкой вчера не успели раздать всем соседям. Ума не приложу, куда их девать и зачем столько нагребла в магазине.

— О боже… — тянусь первым делом к минеральной воде. Пью жадно, практически выпиваю всю воду, когда до меня наконец-то доходит, что это явно не я вчера о себе сегодняшней позаботилась.

Милка?

Вытираю рот тыльной стороной ладони и подношу пакетик с каким-то порошком к лицу.

— О да! Дай боже тебе долгих и счастливых лет жизни, Милка. — радуюсь, как ненормальная, признав порошковое средство от похмелья.

Сразу даже как-то легче становится. Будто от осознания того, что обо мне всё же есть кому позаботиться, организм нацелился на борьбу с бякой.

Разбавляю свой антипохмелин, выпиваю и начинаю ждать, когда подействует. Времени не теряю. Как известно, под лежачий камень вода не течёт. Жду с пользой, проверяя холодильник, коридор и гостиную.