За волнением и противоречиями время поездки пролетает незаметно.

Я долго мнусь, прежде чем войти в здание и проследовать знакомым маршрутом. Правда, на этот раз я двигаюсь по указателю, ведущему к лестнице. В одном месте я видела этот чёртов лифт!

«Заберу деньги и уйду! Заберу деньги и уйду! Заберу деньги и уйду!» — повторяю, как мантру, вынув телефон из сумочки и отбив короткое сообщение, дав знать, что я поднимаюсь.

…только мысли уносят к лифту.

Стыдно признаться, но я совсем не разглядела того мужчину. Некоторые детали сохранились в памяти, а вот образа целиком нет. Да и не было. Пока он был увлечён содержимым своего телефона, я только и рассмотрела, что его одежду и тёмные волосы. Он… обычный, кажется. Не худой, не качок — среднего телосложения. Волосы, пожалуй, даже ближе к чёрному цвету. Мои подушечки пальцев отчётливо ощущали щетину на его лице. Жёсткую, колючую, несколько раз уколовшую мне кончик носа и нижнюю губу. Лицо… не помню, хоть ты тресни, чтобы я его видела. Голос и тот стёрся из памяти. О! Он ещё психованный! Вот этого точно не забудешь.

Шикарное описание!

Оказавшись на нужном этаже, я некоторое время собираюсь с духом, топчусь на одном месте, прежде чем сделать шаг в направлении Мишиного кабинета. Не хочу идти и туда, но желание быстрее со всем этим покончить сильнее сигналов психики о самосохранении. Иду, разглядывая двух мужчин, которые тихо что-то обсуждают, стоя в конце коридора у длинного подоконника.

Ха! Подмечаю деловые костюмы, небритость на лицах беседующих, нервные движения рук и ног. Я могу выбрать любого. Серьёзно. Они ещё и оба темноволосые. Любой из них может быть тем психом из лифта. Только потому стоит активнее переставлять ноги, пока я не попала на глаза тому, кому не надо.

Опускаю голову вниз, прячу взгляд и быстро вхожу в кабинет Березовского, без стука и прочих условностей.

— Давай быстрее деньги, и я пойду. — с порога обозначаю своё нежелание здесь находиться.

Я даже не сразу замечаю, что рабочее место Миши пустует, а сам он расселся на диване в так называемой зоне отдыха.

Молчит, гадёныш, а меня начинает выводить из себя его молчание, задумчивый взгляд, устремлённый на меня, и две, мать его, чашки кофе на низком столике, придвинутом практически вплотную к дивану.

— Ты издеваешься? Думаешь, мне хочется здесь находиться? Да я ни тебя, ни это место видеть не могу!

— Оль, я думаю, нам нужно поговорить… — меня будто обухом по голове бьёт от его тихого и участливого голоса. — Деньги на столе. Как и договаривались… — зачем-то запинается он.

Да мне плевать! Плевать, что ему там нужно сказать и о чём поговорить! Нормальные мужики не изменяют своим женщинам! Не тогда, когда в них и их поддержке больше всего нуждаются. А менее нормальные мужики не ведут себя как твари, пойманные с поличным!

— Поздно объясняться. Я всё поняла. Твоя позиция мне известна. — ухмыляюсь и быстрым шагом двигаюсь к столу. — Ты хороший — я плохая. На этом и разойдёмся. — выискиваю взглядом деньги, но, кроме ноутбука, стопки папок и тоненького белого конверта на рабочем столе ничего нет. — Надеюсь, больше не увидимся. — тянусь к конверту, беру его в руку, а сама понимаю, что какой-то он "худенький", как для носителя пятисот тысяч. — Это?

— Да, там сто тысяч, можешь пересчитать. — его вздох, как удар током по моим оголённым нервам.

— Что происходит? Какие сто тысяч, если должны быть пятьсот? Ты меня кинуть решил? Это деньги, которые мой отец дал на нашу свадьбу! Ты не имеешь права…

— Ты не протрезвела, что ли? — хмурится, спрятав хищный оскал за белоснежной чашкой и глотком кофе. — Я тебе вчера сказал, что отдам частями…