Герцог смотрел на нее так хищно и азартно, словно Эмма внезапно стала желанным трофеем.

Как только они попрощались с ее родителями и забрались в экипаж, Эмма напряженно застыла, ожидая дальнейшие действия герцога. Сейчас он снова будет цедить слова сквозь зубы, приказывать и холодно сообщать о ее роли в его жизни.

Однако Дэвид ничего этого не сделал. Вместо этого он спросил:

- Хорошо провела время?

Эмма даже растерялась от неожиданности. За последнее время она привыкла к исключительно пренебрежительному тону и неприязненному отношению со стороны мужа. А тут такая разительная перемена.

Возможно, герцог понял, что запугивания на нее не действуют и решил изменить тактику? Пересмотрел свое поведение? Сердце Эммы невольно дрогнуло в надежде, что муж захочет попросить прощения и дать ей обещание, что подобное не повторится. Что больше не будет никакой мисс Дианы Питерс.

Но достаточно ли этого самой Эмме? Что она теперь чувствовала к Дэвиду? Тот очаровательный образ, созданный ее мужем, лопнул как мыльный пузырь. Каким же герцог был на самом деле?

Так или иначе, Эмма решила поддержать его дружелюбный настрой и ответить тем же.

- Более чем, - вежливо произнесла она, слабо улыбнувшись.

Эмма покусала губы и неуверенно спросила:

- Ты не злишься?

Ей было тяжело делать вид, будто ничего не произошло. И тем более было тяжело пребывать в подвешенном состоянии.

- Я злился, - равнодушно отозвался герцог.

- А сейчас?

- А сейчас я полагаю нам нужно установить перемирие, - заявил он, окидывая ее испытующим взглядом.

«Перемирие» звучало позитивно. Эмма выжидательно замолчала, гадая, что собирался предложить ей муж.

- Ты согласна? – герцог вопросительно вскинул брови, видимо приняв тишину в ответ за сомнения.

- Да, разумеется, - поспешила заверить его Эмма и тихо добавила. – И пожалуйста извини за то, что случилось утром. Я не хотела давать тебе пощечину.

В глубине души ей было стыдно за свой поступок. Она ведь была против любого насилия. И даже если муж заслужил ту самую пощечину, Эмме все равно было не по себе.

Сейчас она убедилась, что его мирное поведение в родительском доме не было наигранным. Возможно, еще не все потеряно?

- Хорошо, - кивнул герцог, принимая ее извинения. – В таком случае давай забудем все, что произошло за эти дни. И вернемся к нашей обычной жизни.

- Обычной? – недоуменно уточнила Эмма.

- Именно. Будем, как и прежде, жить в родовом поместье, и иногда выезжать в свет. Обещаю, что в должной мере буду уделять тебе внимание.

- То есть ты предлагаешь нам обоим сделать вид, будто ничего не произошло? – нахмурилась она.

Ничего не скажешь, хорошенький сценарий. А какой удобный! И Дэвид даже не извинился за свое непозволительное поведение утром, когда хотел заставить ее лечь с ним в постель.

- Боюсь, что это непросто, - согласно заметил герцог. – Но мы можем приложить усилия. Впереди нас ждут долгие годы совместной жизни, и мы должны учиться справляться с такими вещами.

Звучало ладно и разумно. Но что-то Эмме не давало покоя.

- Под словами «справляться с такими вещами» ты имеешь в виду свою неверность мне? Как ты хочешь, чтобы я с этим справилась?

Дэвид многозначительно посмотрел на ее губы и опустил взгляд ниже, по-хозяйски прошелся по всей фигуре, и вновь посмотрел ей в глаза. От красноречивого желания, написанного на лице мужа, Эмму пробрала дрожь.

- Я помогу тебе в этом, дорогая, - хрипло пообещал герцог.

Похоже муж всерьез вознамерился ее соблазнить. Неужели он в самом деле решил перемениться? Может стоило расценить его действия как маленький шажок навстречу счастливой жизни? Эмме очень хотелось в это верить.