– Именем короля и стражи Эрлая, оставьте парня в покое! И идите отсюда…

Дальнейших слов островитяне не знали. Но видимо, приняли за проклятья. Ведь когда Джон отпустил своего «заложника», пренебрежительно пнув напоследок, убрались восвояси. Со стражей связываться им явно не хотелось. А Джон бросился к Джеймсу, опускаясь на колени на пыльный пол, не жалея идеально выглаженного мундира.

– Джеймс! Ты меня слышишь? – в голосе Джона звучала тревога, не хватало еще, чтобы эти твари успели покалечить, как смотреть тогда в глаза Кристине?

***

Джеймс плыл в мутной серой темноте, изредка пронизанной алыми вспышками. Ужасно болела голова, он застонал и повернулся на бок, вытирая своей белой рубашкой пыльный деревянный пол. Его подхватили чьи-то крепкие теплые руки. И Джеймс неосознанно потянулся к защитнику, прошептав почему-то:

– Кристина!

Нет, Джеймс, конечно, понимал, что это не Кристина и быть ее рядом не может. Это мужские руки, да и шершавый деревянный пол в таверне совершенно не похож на пол в их доме. Но все равно верить-то хотелось? Хотелось домой. И чтобы Кристина положила на раскалывающийся лоб белый платок, смоченный водой.

– Джеймс, ты меня слышишь? Очнись, Джеймс! – раздался над ухом встревоженный голос.

Джеймс с трудом разлепил ресницы. Над ним склонилось уже сразу несколько людей. Миловидная хозяйка таверны, как там ее звали? Кажется, Элизабет. И еще парочка любознательных посетителей. Джеймс мотнул головой, приходя в себя. Хрипло пробормотал:

– Я в порядке.

Джеймс попытался встать. Не вышло. Он снова упал, завалился на чью-то широкую грудь. И приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, кто его удержал.

– Джон?! Так это правда был ты?! – изумленно прошептал Джеймс.

Он и вправду не верил, что Джон мог прийти ему на помощь. Что брату Кристины делать в подобном месте? Джеймсу казалось, что нежданный спаситель привиделся ему в пылу битвы. Но… Как оказалось, это и вправду был Джон. Высокий, сильный, с наливающейся царапиной под скулой и растрепавшимися из хвоста черными волосами, разметавшимися по плечам. Джон обнимал его, пытаясь удержать на ногах. Джеймсу стало неловко. Он не любил признаваться в своей слабости даже родным людям.

– А, у, э… – откашлялся он и задергался в руках Джона. – Отпусти меня. Спасибо за помощь. Но я могу сам. Сам пойду… Э-э, куда-то. Вот.

Джон посильнее перехватил его за плечи крепкой рукой. Пальцы у него казались стальными, недаром каждый день упражнялся с клинком, хотя давно перерос обычного дознавателя, который шатается по злачным местам и борется с ворьем с глазу на глаз. Но привычка оставалась привычкой.

Как сегодня, когда Джон сначала бросился в гущу драки, а потом воспользовался своей должностью. Но он всегда считал, что лучше человека с ножом сначала скрутить, а потом пригрозить арестом, а не наоборот.

– Куда-то? – Джон приподнял брови. – Домой ты пойдешь! Или боишься, что от Кристины влетит? И придется объяснять, какого черта тебя занесло в таверну?

Он ухмыльнулся, окидывая Джеймса взглядом. Разбитая бровь, припухшая губа, синяк на скуле – вид так себе. А Кристина – слишком умная девочка, чтобы повестись на отмазки про упал глазом на кулак. Джон ногой зацепил ножку ближайшего стула, подвинул ближе, чтобы усадить Джеймса, которого еще заметно пошатывало.

Элизабет притащила большую глиняную кружку. Джон с подозрением принюхался, понял, что просто прохладная вода. И только после этой проверки сунул Джеймсу. За счет заведения, конечно, приятны другие напитки, но не после обморока.