Мэй щелкнула пальцами, привлекая к себе его внимание, и сделала ряд непонятных мне жестов на языке глухонемых. Я вопросительно уставилась на Васю.

— Телки с ними приезжают, — пояснил садовник и цыкнул зубом, — иногда нормальные, а иногда такие швабры, как Алинка. Одной я как-то чуть не втащил, когда она над Мэй поржать решила. Вовремя заткнулась.

— Понятно, — вздохнула я.

На самом деле, у меня появилось дурное предчувствие. Я как-то в одном фильме видела, как развлекаются в богатых домах — вакханалия с эскортницами и запрещенным веществами…

— Но Макар Андреевич не похож на человека, который тут пьяный разврат устроит, — озадаченно произнесла я.

— А он и не устроит, — успокоил меня Вася, а Мэй кивнула в подтверждение, — и при нем не устроят. Он мужик конкретный, но когда расползутся по комнатам, то там устроят Содом и Гоморру. Мэй после этих гостей все постельное меняет и с дезинфицирующим средством на два раза стирает. На всякий случай. Еще и кресла от всяких подозрительных пятен оттирать приходится.

Мэй снова подтверждающе закивала, но теперь с возмущенным выражением на смуглом лице. Вася продолжил рассказывать:

— Вообще, у Макара не много посетителей. Эти — товарищи по бизнесу периодически потусить заруливают, Алинка часто трется, хотя кроме морды и фигуры в ней ничего и нет — поганая баба, — при этих словах садовник брезгливо цыкнул зубом и продолжил, — иногда двоюродный брат со своей семьей наведывается. Тогда Алинка сюда носа не кажет.

— Почему? — удивилась я.

Если бы я хотела захомутать богатого мужика то, наоборот, начала бы активно дружить с его родственниками.

— У брата трое детей и жена-толстушка. А Алинка детей терпеть не может. Однажды, когда она впервые их увидела, то предложила жене брательника сесть на диету и поменьше жрать. Как же Макар на нее тогда орал! Выволок за ворота и сказал больше тут не появляться. Жалко, что пенделя под жопу для скорости не отвесил.

— А как же она снова в доме оказалась? — удивилась я.

— Да почти два месяца подлизывалась. Она тогда секретаршей у одного друга Макара работала, вот у нее и был доступ к его телефону и офису.

— Слушай, если хозяин знает, что она такая… плохая, то зачем ее при себе держит? — я не могла понять логику босса.

При этих словах Василий как-то печально вздохнул и пояснил:

— Чтобы не влюбиться. Он, когда семью потерял, чуть с ума не сошел. Еле выбрался. Злой стал. Весь мир ненавидел. До сих пор раз в полгода улыбается, а так, все время хмурый ходит.

— Сегодня утром улыбался, — растерянно произнесла я, — когда я предложила ему галстук завязать.

При этих словах мои друзья прыснули со смеху. Мэй беззвучно, а Вася откровенно заржал...

Я смотрела на этих двоих и удивлялась, как они умудрились стать парой. Хотя можно понять — живут в замкнутом пространстве, каждый день друг друга видят, вместе едят. А может у них не любовь, а так, сошлись от одиночества и безысходности? Мне была любопытна судьба ребят, и я решила зайти в своих расспросах издалека:

— А вы давно тут работаете?

Мы уже пили чай с венскими вафлями и моим вареньем. Ближайшее время срочных дел не было, и можно было поболтать. Отвечал за них обоих Вася:

— Я тут почти четыре года. А Мэй позапрошлой осенью появилась.

— А как вы с Макаром Андреевичем познакомились? — продолжила допытываться я. — Через агентство по персоналу пришли или по объявлению.

Вася с Мэй переглянусь, и садовник ответил:

— Меня он в покер выиграл, а Мэй из борделя забрал.

19. Глава 19

— Это как?! — опешила я.

В моей голове не укладывалось, как можно живого человека в карты выиграть. Это же не времена рабовладельцев, когда проигрывали дома, плантации, рабов и вообще, все, что можно, и это было законно.