— Значит, Серегина смена на КПП, — кивнул сам себе мужик.

Я оторвала от него взгляд и воскликнула:

— Вот это да!

Я с восхищением оглядела двор. Перед домом все было вымощено фигурной плиткой, будто плоские булыжники нарочно хорошо обтесали и плотно подогнали друг к другу. Справа территория уходила в заснеженный газон с расчищенными дорожками и опустевшим на зиму фонтаном из белого мрамора. По краям участка стройными стражами стояли зеленые туи, за которыми виднелось еще одно строение. Как позже оказалось — гараж. Я впервые была в таком дворе.

Мужик, видя мое восхищение, гордо поднял подбородок и сказал:

— Я тут за двором и садом слежу. Там за домом, основной сад с альпийской горкой и маленьким прудом, — мужик показал на мощеную тропинку, которая убегала за дом и пряталась за ветвями можжевельника, — летом вообще зашибись! Я Вася.

Мужик протянул руку, я робко ответила на рукопожатие и на всякий случай уточнила:

— Вы садовник?

— Типа того, — кивнул Вася, — еще дворник и охранник. Топай в хату.

Он указал на крыльцо с большими двустворчатыми дверями. Мраморные ступени и две белые колонны на входе создавали ощущение, что вхожу в небольшой замок.

Сколько же народу тут живет? Вдруг мне придется ежедневно готовить на десять человек. А если к ним еще и гости приедут? А если тут много уголовников собирается, то нужно ли мне учиться заваривать чифир? Столько вопросов и полная неизвестность. Успокаивало то, что я не осталась на улице.

Василий распахнул дверь, пропуская меня, в дом и вошел следом. Он снял уличные сапоги и сунул ноги в черные пластиковые тапочки. Почти такие же, как были у Ромы… Рома. Мой Ромашка… Что же ты натворил? Разрушил семью. Меня вышвырнул. И даже единственная подруга…

За всеми переживаниями я отвлеклась от личной трагедии и волновалась только о своей безопасности, но эти мужские тапочки китайского производства неожиданно триггернули меня, и я начала хлюпать носом.

Вася удивленно обернулся и спросил:

— Ты че, психическая?

— Н-нет, — дрожащим голосом ответила я, — просто накатило.

— На работе накатывать нельзя, — строго сказал садовник, — Макар пьяных работников увольняет. Завязывай с утра прибухивать.

— Да не пью я! — от неожиданного и беспочвенного обвинения у меня даже слезы исчезли, которые только что наворачивались. — Эмоции на меня накатили.

— Ясно, — кивнул Вася, — значит, психическая.

Я сняла свои сапоги и осталась стоять на месте, перетаптываясь у двери в своих желтых носочках с розовыми зайчиками. Садовник цыкнул зубом, сверкнув серебряной фиксой и неожиданно громко крикнул:

— Мэй, выдай тапки новой поварихе.

В прихожую бесшумной походкой выскользнула маленькая смуглая девушка со слегка раскосыми глазами. Она молча приветствовала меня, легким наклоном головы, достала из шкафа пару одноразовых тапочек. Нам такие в гостинице выдали, когда мы с Ромой на море ездили… Да что же это за тапочная память?! Надо будет узнать у хозяйки, в какой обуви тут нужно ходить, и купить себе что-то, что будет максимально далеко от моих воспоминаний. На смуглой девушке красовалось опрятное голубое платье горничной, а на миниатюрных ножках надеты белые сабо с ремешком на пятке. Удобная обувь — и обута, и пальцы не потеют. Практично.

Я натянула мягкие, тонкие тапки, а Василий заговорил:

— Это Мэй, она тут уборкой и бельем заведует. Постирать там, погладить. А ты будешь на кухне работать, на закупки ездить, счета оплачивать.

Я улыбнулась новой знакомой и сказала:

— Привет. Я Лада.

Смуглянка подняла правую ладошку и приветственно помахала мне. Я видела такие жесты у азиатских туристов, когда гуляла на Красной площади и спросила: