– Машенька, поехали!

9. Глава 9. Даня

Позорно сливаю уже которую катку, кидаю телефон на диван и рассеянно щелкаю по каналам.

– Дебил ты, Даня, – бормочу себе под нос.

Зачем в это вписался – непонятно. Да не вопрос помочь, вообще, как два пальца. И с ней рядом быть классно. Но… Нахер я ей нужен, кроме, как нянька? А уже завтра помирится со своим Олегом мудаком, и гуляй, Даня, со своими любовями. Идиот как есть.

Включаю Матч-ТВ и пытаюсь залипнуть на какой-то матч английской лиги. Экран плывет перед глазами, мозги отключаются. До сих пор чувствую, как она прижимается ко мне. Что в мире девчонок мало, чтоб так по ней сохнуть?

– Сука, – тихо выругиваюсь и откидываюсь затылком на спинку дивана. – Надо в клуб. Надо забыться.

– Уходишь? – рядом раздается ее голос.

– Чего? – спрашиваю рассеянно. – О чем ты?

– Ну ты сказал… Ладно, не важно, – присаживается на подлокотник дивана. – Маша спит, очень много впечатлений за сегодня.

– Ага, очень много, – встаю. – Я тоже пойду.

Мнется, глаза опускает. Сейчас опять будет говорить, как она благодарна и всякую такую лабуду.

– Ладно, – теребит свои пальцы. Кольцо сняла.

– Спокойной ночи, – проговариваю, чувствуя, как закипаю от какой-то стремной, невнятной обиды не нее. Или на себя? За то, что втюрился как дебил.

– А ты… сильно спешишь? – вдруг спрашивает, вскинув голову, и тут же снова опускает взгляд.

– Что-то еще сделать нужно? – прикусываю себе кончик языка, чтоб не продолжить эту херову тираду упреков. – Сделаю и пойду.

– Нет, ничего, – тушуется, краснеет, как малолетка.

– Ничего так ничего, – сжимаю челюсти так сильно, что чувствую, как набухают желваки на скулах. – Пошел тогда.

– Побудь еще полчасика, пожалуйста, – так тихо, словно и не она говорила.

– Что делать будем? – спрашиваю, почти удерживая себя в руках.

Нервничает, поднимается, отворачивается от меня, сплетая пальцы, снова поворачивается.

– Боже, не знаю, что будем делать, – выпаливает. – Не знаю. Ладно, все, забудь, до встречи.

– Угу, – киваю быстро, чувствуя, как меня прошибает горячим потом.

Конечно, так. А ты чего ждал? Поигрались и пошел вон, мальчик. Олежка-то точно лучше. Его простит, конечно. А я так, чтоб поревновал. Вот к чему была та сцена у бабки, его мамаши.

Хватаю с кресла свою куртку и иду в коридор.

Идет за мной, не отстает. Чего не осталась там? Захлопнул бы и все.

– Ты злишься на меня? – летит в спину.

– На себя злюсь, – на ходу, не оборачиваясь.

– За что? Что я сделала не так? – голос дрожит. – Если из-за того… Я… Ты не обязан мне отвечать, я понимаю, мне стыдно, что я поставила тебя в такое неловкое положение.

– Марина, не начинай, – резко оборачиваюсь. – Не начинай все эти “неловко”, “извини” и “спасибо”. Не надо. Достало, не могу.

– Хорошо, не буду, – набирает воздух, как перед нырянием. – Просто… Боже, да я же полезла к тебе, и ты так теперь себя ведешь… Кошмар. Я понимаю, ты теперь думаешь, что я совсем… Блин.

– Блядь, – цежу сквозь зубы. – Не надо просто ко мне лезть из благодарности или еще почему… Не надо и все. Мне не надо… Дело не в трахе. Я тебя люблю… Понимаешь? И если тебе все это на хер не упало и любишь ты мужа, то давай не начинать.

Молчит, потом все-таки смотрит на меня, сжимает кулаки.

– А если упало?

– А упало? – приваливаюсь спиной к стене и смотрю на нее. – Хочешь так Олегу своему насолить?

– Да при чем тут он? – раздражается, даже хмурится. – Я чувствую себя… Нет, не хочу объяснять. Не буду. Иди. Там куча таких, кому и упало, и пропало, и трусы у кого кружевные, и вообще их нет. Все, пойду приму душ и лягу спать.