Сколько я иду?

Где мои умные часы?

Точно. Не умная я забыла умные часы дома. Какая ирония.

Резко выхожу из ступора и останавливаюсь посреди тротуара. Обнимаю себя руками, пытаясь согреться, и оглядываюсь.

По телу проходит дрожь. То ли от холода, то ли от нервного напряжения. Как хлыстом, по лицу бьют воспоминания, и я поднимаю ладони к лицу, с силой вдавливая их в глаза, причиняя себе отрезвляющую боль.

Зубы стучат. Еще бы. Осень в разгаре, а я вышла из дома в одной толстовке, хотя не помешало бы накинуть куртку. Отнимаю руки от лица и смотрю на них. Мокрые.

Натягиваю рукав толстовки на пальцы и размазываю слезы по лицу. Даже не заметила, что плакала. Вот так, ушла в себя просто в одно мгновение. Даже не помню, как покинула дом Северова. Кто мне открыл дверь?

Может, меня вообще пинками под зад вытолкали из особняка богатого дяди?

Через приложение вызываю такси и жду его, кажется вечность.

Уже дома, в квартире, не включая свет, иду в спальню. Скидываю с себя одежду и кутаюсь в два одеяла, как в кокон. Постепенно холод уходит, измученный переживаниями организм расслабляется, и я проваливаюсь в спасительный сон-воспоминание.

Быстро прощаюсь с персоналом и выхожу на улицу. Честно говоря, я стараюсь не ходить по ночи в одиночку, но сейчас нужно проветрить голову, тем более после разговора со Стасом.

Не успеваю я сделать и пары шагов, как передо мной вырастает тень. Знакомый голос стелит бархатом:

— Алена, ты разве не знаешь, что бродить одной по ночам небезопасно?

Неконтролируемо дергаюсь. Он что же - поджидал меня тут?

— Я… я просто решила прогуляться, подышать свежим воздухом.

— Садись, подвезу тебя, — Стас указывает на дверь машины, а я качаю головой.

— Нет, спасибо. Мне пора, простите, — спешу обойти его, но куда там. Разве мимо этой скалы можно так просто прошмыгнуть?

Стас перехватывает мою руку и сжимает в своей большой горячей ладони.

— Что ж, раз не хочешь садиться, то пойдем вместе, котенок.

— Почему котенок?

— Потому что ты как кошка, гуляешь сама по себе. Только до кошки еще дорасти надо, - усмехается, но как-то тепло.

Смотрит на меня сверху вниз, и я действительно ощущаю себя крохотной рядом с таким громилой.

Мы проходим двенадцать кварталов до моего дома. Это были самые лучшие двенадцать кварталов в моей жизни. Это была лучшая ночь в моей жизни. Это был лучший мужчина в моей жизни.

Трель дверного звонка кажется совершенно чужеродной, а мне просто хочется провалиться обратно в свой сон.

Не без труда разлепляю глаза и буквально стягиваю себя с кровати. Надеваю теплый халат и кутаюсь в него.

Грешным делом думаю: а вдруг это Стас? Пришел извиниться или, может быть, все объяснить?

Но нет, на пороге стоит моя встревоженная подруга Рита:

— Черт, Ален, я так испугалась за тебя! Куда ты пропала?! Почти сутки не отвечаешь на звонки.

Гоша — так я привыкла называть подругу — хватает меня за рукав и затягивает на кухню, усаживает на стул и садится на колени передо мной.

— Скажи, что тебя никто не обидел. Пожалуйста, скажи, что тебе никто не причинил боль, — в ее голосе тревога, а на глазах слезы.

— Рит, прошу, не кричи, мне и так плохо, — массирую пальцами виски, пытаясь унять пульсирующую боль. — Бросили меня, ясно тебе? Ничего, не смертельно, переживу.

— Я так и знала, что у тебя кто-то был! — Рита поднимается на ноги, придвигает стул и ставит рядом с моим.

— Ничего не расскажу, прости. Могу поделиться только одним: я беременна.

Она молчит. Я молчу. Нам нечего друг другу сказать, потому что этой новостью ошарашены обе.

— Что делать будешь? — спрашивает подруга севшим голосом.