Чувство вины не покидало меня ни на минуту с тех самых пор, когда я наконец поняла, что в качестве члена семьи Вороновых не свободна ни в своих действиях, ни в поступках. Даже когда дело касалось моих собственных родных.

Я не имела права обсуждать с ними ничего, что могло бы показаться семье моего мужа неприемлемым. То есть… вообще ничего.

Иначе несдобровать бы ни мне, ни моим родным.

— Боюсь, не получится, — я вздохнула. — Лен, мне нужно к новой комнате приступать. Там работы — уйма, а временные рамки строгие.

— Господи, Соня, да ты послушай себя! Ты кто в этой семье — её полноправный член или работница с улицы?

С улицы? С улицы в услужение к Вороновым не попадали.

— Ты знаешь, что здесь всё непросто.

— Непросто настолько, что ты с сыном без пропуска из их резиденции выехать не посмеешь?

— Лен, прошу, не утрируй!

— Да вот если бы! Но я так и жду, когда ты заявишь, что в следующий раз мы сможем увидеться только в какой-нибудь комнате для посещений, под прицелами камер. А то не дай бог ты мне какие-нибудь тайны Вороновых разболтаешь.

Я бросила возражать, только бы не провоцировать сестру на продолжение её гневной тирады.

— Когда у меня в рабочем графике появится свободное окно, я обязательно сообщу. Договорились?

— В следующий раз будешь сама всё это родителям объяснять, — отозвалась сестра и повесила трубку.

Я медленно выдохнула и, сунув телефон в карман брюк, продолжила заниматься тем, чем занималась, перед тем как Лена мне позвонила.

В комнату через несколько дверей от той, которую мы занимали с Сергеем, перекочевали коробки с одеждой и все мои принадлежности.

Да, приснопамятные разговоры на кухне мой «переезд» только усугубит, но сейчас мне до этого особенно не было дела. Приходилось просто приказать себе об этом не думать.

Может, потому что я была так сильно поглощена своими мыслями, то и не слышала, что в комнате уже не одна.

Лишь опустив на стол последний перенесённый из общей спальни ящик, в который сложила свои рабочие принадлежности, я обернулась и застыла.

Сергей стоял на пороге моей новой комнаты, засунув руки в карманы брюк.

Ощущение создавалось такое, будто он ещё сильнее помят и взлохмачен. Где он пропадал всё то время с тех пор, как мы покинули синюю гостиную и разбежались по разным углам?

Муж обвёл комнату сумрачным взглядом:

— Что ты тут делаешь?

Ну что ж, этого разговора всё равно не получилось бы избежать.

— Живу.

Муж приподнял брови и склонил голову набок, будто посчитал, что ослышался.

— Не нужно изображать удивление, — я продолжила выкладывать вещи из коробки на стол, заставив себя не поддаваться волнению.

Мало я, что ли, сегодня поволновалась?

— Не нужно устраивать всю эту показуху, — Сергей указал подбородком, успевшим покрыться тёмной щетиной, на коробку в моих руках. — Сворачивай свой спектакль.

Меня передёрнуло:

— Что значит, спектакль? Сергей, ты разве не понял? Я не шутила, когда сказала тебе, что не буду это больше терпеть. Я не буду…

Мои мысли смешались, потому что я только сейчас рассмотрела кое-что, чего не успела заметить в пылу нашей сегодняшней ссоры.

Не успела заметить или попросту не могла, потому что в то время ничего подобного не было?

— Что именно ты не будешь? — попытался вернуть меня к разговору супруг.

Кажется, он как раз не против был продолжить начатую перепалку.

Но я не могла.

Я всё смотрела и смотрела на округлый кровоподтёк, который с неприкрытым бесстыдством алел на его шее…

14. Глава 14

— Софья, объясни, что ты не будешь?

Я заставила себя отвести взгляд от красовавшегося на его шее засоса и посмотреть ему прямо в глаза.