– Вилле! С ума сойти, сколько лет сколько зим!

Мы неловко, но радостно обнимаемся, с интересом разглядывая друг друга.

– Ты совсем не изменилась! – говорю я эльфийке, и не вру. Даже её каштановые кудри как будто лежат так же, как в день нашей последней встречи. – Неужели ты секретарь тут? А как же целительская карьера?

– Накрылась, но я не жалуюсь. Тебя не узнать! – восклицает она. – Ну ты и обабилась!

Осекаюсь, стараясь дальше вежливо улыбаться. Тиора и сама спохватывается и торопливо поправляется:

– Я имею в виду, стала настоящей женщиной, а то раньше помню: волосы распустила, взгляд дикий и носишься со своим копьём по всей Академии! Ну, это всё дурное влияние твоей рыжей подружки.

– Привет, Тиора-а, – нараспев произносит Руби, выглядывая из-за двери.

Тиора охает, отводя взгляд. Она всегда была слишком суетливой и прямолинейной, из-за чего многие её не любили.

– Вы к ректору? – эльфийка явно пытается перевести тему. – Его нет, к сожалению. К нему записываться надо заранее.

С улыбкой вспоминаю ректора Андвари, старого подземного гнома с бородой такой длинной, что он обматывал её вокруг талии. Ворчливый, но бесконечно мудрый старик. Интересно, если бы я заглянула поздороваться, узнал бы?

– Нет, ректор нам не нужен, – произношу я. – Только пропуски в библиотеку и учебное крыло. Мы ищем Веспулу.

– Без проблем, – тут же расплывается в улыбке Тиора. – Это быстро. Поторопитесь, пока ректор не пришёл. Он не любит, когда его отвлекают.

– Вот как, – ехидно произносит Руби, и я не понимаю их обеих. Как будто они обе знают что-то, чего не знаю я.

– Давно аллор Андвари стал таким нервным? – удивляюсь я вслух.

Тиора начинает копошиться быстрее, чуть не роняя перо, когда подписывает пропуски.

– Вот, прошу, – она чуть ли не насильно пихает бумажки нам в руки. – Ну, рада была повидаться.

– А я бы всё же осталась, – снова тянет Руби, улыбаясь, как сущий демон. – Кто знает, может, ректор будет нам рад?

– Он до завтра не вернётся, – качает головой Тиора. – В другой раз повидаетесь.

Из кабинета ректора слышится звук. Кажется, сдвинулось кресло. Руби склоняет голову к плечу, щуря глаза.

– Кто же это там? Никак воры? Или ректор через окно вернулся, а ты и не заметила? Тц-тц-тц.

Вопреки заверениям Тиоры, дверь ректорского кабинета распахивается, и я слышу до боли знакомый голос, от которого всё внутри переворачивается, рвётся, а затем завязывается в узел:

– Тиора, подготовь докладные за неделю, у меня есть полчаса, чтобы их подписать. Вильгельмина…?

– Райден, – шепчу его имя, как шептала вечерами десять лет назад, как заклинание, что даёт силу.

Я сказала, что Тиора не изменилась? Ерунда. Вот кто остался прежним. Разве что пепельные волосы стали длиннее. Но я узнаю аквамариновые глаза, резко очерченные скулы и благородный профиль Райдена Нейви.

Он всегда был таким высоким? Едва помню.

Но точно помню, что никогда он не смотрел на меня с отстранённой профессиональной вежливостью. На миг в его обращении мне почудились отголоски прошлых чувств, но нет – лишь учтивая улыбка ректора, приветствующего старых знакомых.

А чего я хотела, чтобы он десять лет грыз локти, вспоминая девушку, которая бросила его и даже не смогла лично объяснить причины своего побега?

Попытка объясниться через письмо была жалкой, до сих пор совесть иногда шептала ночами: надо было поговорить лицом к лицу, но я не смогла. Жалкая, трусливая предательница.

Я выбрала долг и свою страну, но иногда позволяла себе подумать: вспоминал ли он обо мне, как Винс о Руби? Стала ли я для него той самой роковой любовью?