А какую?

Кто ему тот может оказаться полезным?

- Виктор, шёл бы ты подальше от Юленьки. Не видишь, как тяжело девочке сейчас? Она эту боль за двоих сейчас несёт… - Людмила Иннокентьевна покашливает, вероятно, почувствовав, как вздрагиваю в её объятиях. – За себя и маму, которая даже нормально попрощаться с мужем не смогла.

- Простите, но я пришёл поддержать Юлю, так как она всё ещё является моей женой. Позволите остаться с ней наедине?

- Ничего такого я тебе не позволю. Не проси даже, - злым голосом цедит Людмила Иннокентьевна.

- Ладно. В таком случае я просто постою рядом. Юль, я вчера повёл себя эгоистично и в первую очередь подумал о своих чувствах. Мне искренне жаль. Я действительно пришёл, чтобы попрощаться с твоим отцом и поддержать тебя. Он был прекрасным человеком. Пусть земля ему будет пухом.

Я молчу. Если Виктору так нравится давить из себя наигранную жалость, сострадание, которого нет на самом деле – пусть делает это. Я просто хочу, чтобы всё это поскорее закончилось, а потом поеду к маме и поддержу её.

- Я буду рядом, сколько потребуется. Вчерашнюю случайную встречу, мы оба просто выкинем из памяти. Как и недавнее недоразумение, случившееся в квартире.

Скрежет зубов слышат даже люди вокруг и косятся в нашу сторону. Я замечаю около машины Виктора журналистку с фотоаппаратом. Он совсем уже обнаглел? Ещё и журналистов притащил сюда? Чего он пытается добиться?

- Вить, проваливай отсюда по добру… Уходи, правда, иначе вместо новости о том, что ты потерял тестя, бедный и несчастный, напишут о твоих похождениях. – Не дай бог, ты воспользуешься этим, и где-то напишут о тебе, как о благодетеле.

Людмила Иннокентьевна сильнее обнимает меня и вскидывает голову, глядя на моего мужа.

- А я ещё подтвержу, что ты ни копейкой не помог, только явился сюда для красивых фотографий. Уходи, Виктор, чтобы кару небесную не накликать, ведь она будет слишком жестокой, потому что ты надругаешься над святым.

Виктор кривит губы и мотает головой.

- Я сказал, что пришёл попрощаться с тестем. На этом – точка. А журналистка просто приехала со мной с объекта, где я давал интервью, обещал ей подкинуть до города. Мне жаль, Юля, что ты настолько плохого мнения обо мне.

Мужчина ведёт себя так, словно соседки рядом нет, и за меня некому вступиться. Он уходит, но останавливается и оборачивается в мою сторону.

- Если тебе потребуется помощь, ты можешь в любой момент обратиться ко мне, и я не откажу.

Ничего не отвечаю, и Виктор уходит. Знаю я, что у его помощи обязательно будет слишком высокая цена. Потребует избавиться от ребёнка? Именно этого он пытается добиться. А зачем?

Гроб уже начинают засыпать землёй, меня трясёт, но изо всех сил стараюсь держаться, ведь своими криками и слезами уже не смогу помочь. Даже если меня сгибать будет пополам, даже если брошусь в могилу, я не верну папу.

- Всё будет хорошо, милая! Я в лучшем мире, и я буду оберегать тебя, - слышу голос отца и вздрагиваю.

Мне показалось, словно он прикоснулся ко мне, но это было всего лишь дуновение ветра.

Режущая боль внизу живота пронзает, и я всё-таки вскрикиваю. Сгибаюсь, а Людмила Иннокентьевна тут же подхватывает меня.

- Может, скорую вызвать, Юленька? Что такое?

- Да вроде бы отпустило, - пожимаю плечами я.

Неловко, ведь на меня устремлено столько глаз. Вытираю слёзы со щёк и кошусь на соседку.

- А мне обязательно быть в кафе на по… поминках?

- Если тебе дурно, то лучше поехать в больницу. Я сама всех приму, всё проведу в лучшем виде.

- Спасибо вам большое. Я тогда вызову такси и поеду к маме. Ладно?